В 1990 году на экраны Белоруссии вышел художественно – публицистический фильм В. Дашука «Витебское дело». Он состоял из трёх частей. Но телезрителем показали только одну. В спешке, по горячим следам судебного разбирательства, используя материалы, предоставленные только стороной обвинения, автор сценария, режиссёр – постановщик В. Дашук создавал эту, мягко говоря, информационную «бомбу», которая должна была взорваться в сознании белорусов. Страна рушилась, дымил радиацией Чернобыль, духовный и физический надлом. Многие, из власти имущих, сообразили: нужно немедленно действовать, нарабатывать первоначальный капитал. Сознанием народа начали манипулировать, взбудораживать спокойствие. Накапливалась горечь, и её нужно было направлять на осуждение врагов. Газеты, телевидение каждый день вскрывали «гнойники» коррупции, воровства и других негативных явлений социализма. Одним словом, нужно было не подпустить народ к мысли Салтыкова – Щедрина: «Отечество нужно не кушать, а служить ему».

А что мы за народ такой; как только разрешили прокукарекать громогласно, так сразу же поверили этому крику. И стали обсуждать, «перемывать кости», назначенным сверху виновным:

– Смотри, народ, какие монстры – следователи издеваются над подследственными, заставляют их брать на себя вину чужую. И не хотят работать в полную силу. Не ищут настоящего маньяка. Нужно их разоблачать.

Беззаконие, если оно и было, то нельзя вскрывать его при помощи беззакония. Создатели фильма вместе со своими кураторами из Прокуратуры СССР, скорее не понимали это. Хотя это прописные истины журналистики. Или профессиональное чутьё кинодокументалистов не подсказала эту мысль, а может материала не хватило? То, что предоставляло следственная группа Прокуратуры СССР во главе с Л. Прошкиным, легко рассыпалось в судах. Или до суда не доходило. Были честные работники МВД, прокуратуры БССР, эксперты, которые не побоялись давления, говорили правду. Об этом я изложил в своём фильме «В поиске утраченной правды». Она не утрачена, она притаилась на время. Приведу одну только цитату из этого фильма. Вот что сказал в одном из интервью Лучинович, в то время, верой и правдой служил в прокуратуре БССР:

– Ни один из ранее задержанных, которых обрабатывала команда Л.Прошкина не сказал плохого слова про следователя, который вёл его дело. Наоборот, подчёркивали человеческий фактор в взаимоотношениях. А один даже отпустил подследственного, чтобы тот попрощался с умирающим отцом.

Были основание у В. Дашука создать этот фильм. Но нужно было ему сконцентрироваться на Желнеровиче. Этом белорусском «Мегре». На это были все основание. Правда о нём и потянула бы нить этого клубка на самый верх. Награды, переходящие красные знамёна, которые давали за стопроцентную раскрываемость. Вот и не хотелось тогда Московским следователем трогать его. Ибо шли отчёты в Москву. О Желнеровиче писали книги, снимали кино. Всесоюзный бюджет всё это выдерживал. Конечно, чувствовал документалист, что не стоит углубляться в это направление. Ветеран войны верой и правдой служил. А вот кому?! Перемалывал доверие к органам. Чтобы понять и прочувствовать эту мысль, уважаемые зрители, посмотрите интервью В. Дашука с судьёй Мариненко в фильме «Витебское дело». Прямо и откровенно бывший судья рассуждает на эту тему: «Мол, были и внешние, и внутренние факторы в этом деле».

Правда и Мариненко наказали: из партии исключили, отняли персональную пенсию. Этим и ограничились. И всё как-то вскользь на экране. Наказали одинаково, как и Желноровича. Разве не абсурд!?

Другое дело, мы молодые, никем не защищённые. И значит безнаказанно можно пройтись по нашим душам. И припугнуть здравомыслящих и честных. Вот, что рождало обиду народа. Сверху так указали. И ещё не озвучен судьёй приговор, мы, стоящие за барьером в Латвийском суде, были назначены преступниками. Думаю, главным был не Л. Прошкин в этой инсценировке. А тот, кто дал команду засекретить всё, что сшил «белыми нитками» он. Московский следователь по особо важным делам был только одним из инструментов в руках. Но власти ему хватило поднять это резонансное дело. Об этом я уже писал в своих книгах. Но он, «Московский важняк», имел свои инструменты, которыми он мастерски, как ему казалось, владел. Знал, кожей чувствовал, прикроют. Грамотно помогут составить документы о защите чести. И она, как не странно, легко может превратиться в источник дохода.

Есть творческие люди, которые захлёбываются в собственно эгоизме. Надеются на удачу: не мелькнёт ли тема, за которую можно ухватиться так, как за хвост птицу Феникс. И если раскрутить её, то получишь орден, квартиру, автомобиль. Эти люди буревестники смутного времени, державшие нос по ветру. Они прекрасно понимают, что от них ждут заказчики. Газетные и теле штампы, воздействующие на душу, хорошо разработаны предшественниками и обкатаны на совестливости. Сколько их пылинкой было развеяно в лагерях?! В таком государстве совесть всегда ослабевает. К ней мало кто прислушивается. Сверху назначается жертва и теле картинками умела душа втаптывается в грязь. Сколько раз задавал себе вопрос: почему наш народ так верит каждому напечатанному слову, доверяет ему. Это уже на генном уровне. Об этом знает и И. Гамаюнов, который в 80-90г.г. прошлого века работал спецкором «Литературной газеты». Это по моей душе своими, как ему казалось, «интеллектуальными» статьями прошёлся «танком». И сумел перевернуть с ног на голову эту мысль: «Сороко, как танк, стоял на своём».

«Кто владеет искусством, производить впечатление на воображение толпы, – писал китайский философ Ле Бен, – тот и обладает искусством ею управлять». Но этот философ забыл уточнить главное: за ложью, как бы гениально она не была бы подана, могут и не пойти. Для сомневающихся, самое эффективное чувство, страх. А В. Дашук, признанный уже тогда, кинодокументалист, наш земляк, так и не дошёл в своём фильме до вопроса: почему нас, граждан Белорусской ССР, судят в Латвийской ССР. К их уголовному кодексу мы не имеем никакого отношения, работали в Белорусской ССР. А впрочем, и в Латвийском суде всё рассыпалось. Остались незначительные эпизоды. Улавливали ли журналисты правду, которая, мы, сидячие за барьером, пытались донести до газет. Я – молчанием. Чувствовал, что слова здесь бесполезны. И они до того были эмоционально насыщены, что казалось, одно неосторожное слово и – пожар. А в фильме – общий план, растерянные лица, затравленный взгляд – Олега Адамова. Что двигало журналистами? Неужели только любопытство?! Но почему оно не проявилось, когда шёл суд в Минске над Михасевичем? Какая серия могла бы получиться!? Но в Минске могло всё выйти из-под контроля. Как себя поведёт маньяк Михасевич, какие факты всплывут, никто не мог предположить. Карточным домиком дело разваливалось. По трём эпизодом он был совсем оправдан. Об этом мы рассказали уже в своём фильме. И это противоречит основной мысли фильма В. Дашука. Особенно, уважаемый зритель, обратите внимание на третью часть нашего фильма «Я ни согрешил перед собственной совестью». Этому мы посвятили целую серию.

А впрочем, вот суть нашего дело… Будучи молодым работникам прокуратуры, я принял участие в расследовании убийства гражданки Татьяны Кацуба, которое произошло 13 января 1984 года в районе станции Лучёса, недалеко от Витебска. Это было моё первое уголовное дело и мне, естественно, хотелось проявить себя, найти убийцу. Нужно признаться, давило и тщеславие. Но пересиливало желание найти и обезвредить убийцу 20 летней девушки. Зачем я тогда рвался работать в следственные органы!

И огорчает, что на это никто из журналистов не обратил внимание. Ведь такой жанр, как очерк, требует всестороннего исследование героя, а не одностороннего. Дашук и Гамаюнов заметили только моё тщеславия. От себя же добавили – служебную корысть. И таким я предстал перед зрителями и перед теми, кто читает «Литературную газету».

Насколько у меня и у следователя А. Журбы хватало знаний и сил, мы с моей точки зрения, вели объективное расследование в отношении подозреваемого, а потом, обвиняемого Олега Адамова. Его нам передали работники милиции. Он находился рядом с жертвой преступления и это очень чётко документально зафиксировано. И, по сути, последним кто видел Татьяну живой. Умышленной фальсификацией уголовного дело мы не занимались. Проверяли и перепроверяли признательные показания Адамова. Выезжали с ним на место обнаружения трупа и фиксировали подробные показания на видеокамеру. Потом В. Дашук использует их в своём фильме. Зритель видит и слышит мои прямые чётко выверенные вопросы и чувствует, с каким трудом Адамов находит на их ответы. Но находит! Жаль, что рядом с нами не прошёл В. Дашук. Зато он выезжал со следователем Игнатовичем, чтобы зафиксировать показания Михасевича на этом место.

То, что не подходило, скорее не вкладывалось, в концепцию обвинения маньяка, он не вставлял в свой фильм. Да и то, что ставил, чувствуется что-то фальшивое. Например, наводящие вопросы следователя Игнатовича Михасевичу, или как пожилой следователь, с очень плохим зрением, которого обвиняли в незаконном аресте, ошибся и не на ту местность указал следователю Игнатовичу на допросе. А на следующий день эту ошибку повторил и Михасевич. Этого в фильме Дашука нет. Но есть в нашем фильме «В поиске утраченной правды». Уважаемые зрители, посмотрите внимательно эпизод моего допроса Адамова на железнодорожной насыпи. Его В. Дашук полностью поставил в свой фильм. Почему поставил? Это оперативная съёмка. Её предоставил ему Игнатович. А вот зачем? За четыре года в неволе я много раз прокручивал этот допрос Адамова у железнодорожной насыпи. Ну какой ошеломляющий вывод после этого эпизода делает Дашук: –«Пройдёт время и обвиняемый поменяется с работником прокуратуры местами».

Для таких заявлений должна быть доказательная база. Но её нет! Есть чётко выраженный эмоциональный фон. Мы тоже его вставили в свой фильм. И не давали никакой оценки. Страсти, думаем, улеглись, и зритель прочувствует правду. Ответы О. Адамова на насыпи чётко закрепляли его признание в кабинете, его чистосердечное признание. Признание мне.

По окончании нашего расследования убийства Татьяны Кацуба дело было направлено в Витебский областной суд, который в ходе рассмотрения пришёл к выводу о неполноте следствия и вернул его на доследование. Была создана новая следственная группа из опытнейших работников Белорусской прокуратуры, которая перепроверив все материалы, устранив все недостатки, подчёркиваю, без нашего участия, направила повторно дело в Витебский областной суд. И Олег Адамов был осуждён на 15 лет. Почему, уважаемый кинодокументалист, на этот эпизод не обратил внимания? Если его интересовала бы истина, он мог бы взять интервью у кого-нибудь из этой новой следственной группы. Это бы усилило его фильм: или нас выпускать из-за решётки, или этой новой группе садится рядом с нами. Только стоило ему сделать один шаг в сторону от Прошкинских интриг, то сразу же становился незащищённым никем. Это капкан, в который попадает на всю жизнь творческий человек. К сожалению, некоторым в этом капкане очень уютно. Когда отсутствует совесть, то всё становиться прямолинейным, апатичным. Тогда В. Дашук не услышал мысль, высказанную режиссёром Шахназаровым: «Идею нельзя запретить, с нею нужно всегда вступать в диалог». Какой это был диалог, когда на наши глаза направлены объективы кинокамер, и фиксировали в них: Господи, какое ведётся беззаконие. Но то, что было сшита белыми нитками, рассыпалась на глазах.

Вот Дашук честно не рассказал зрителем: почему процесс несколько раз приостанавливался в Риге. Или этим он совсем не интересовался? Главное для него было констатация факта. Но, что такое факт? Это может быть, десятки обстоятельств, которые «сбежались» в одном месте. Но перед тем, как поставить в свой фильм, постарайся изучить их. Мы же люди! Многое чего видим на расстояние. И не с зала суда. А Вы, уважаемый художник кадра, видели нас со стороны. Вам легче.

Кинодокументалист не поставил ещё один вопрос в своей документальной работе: почему, с какой целью судья Кабанов летал в Москву? Во - второй части нашего фильма, мы его поставили. И написали запрос в Латвийскую прокуратуру. Но и нам судья Кабанов не ответил. Но это тот случай, когда в молчании чувствуется ответ.

Так или иначе, дело рассыпалась. И это не яркая работа адвокатов наших. Нужно признаться, режиссёр Дашук беседовал с ними, пытался понять их роль в условиях крепкой связки с органами обвинения. Порою, их работа сводилась к нулю. Защищайся, как можешь сам, а адвокат передавал из рук своего подопечного многочисленные жалобы в разные инстанции. Этим и ограничивалась его работа. Мы в Риге были беззащитны. Страх, это последнее прибежище, запуганного системой. И они жили с этим страхом.

Во - второй части нашего фильма, мы заострили вопрос о наградах. При социализме они были во многом обесценены и вручали их, в основном, за дисциплинированность, за лояльное отношение к начальнику. А не за бунтарство. Ох, как совесть бунтовала. Она не могла смириться с несправедливостью. В это время в Афганистане погибали лучшие ребята. А в Союзе страхом были все пропитаны. Попробуй поднять голову, высунуться из окопа. Но на то он и художник, чтобы подняться над всем этим. Господи, сколько работ не дошло до зрителя! Ибо ХУДОЖНИК не мог поступиться честью. Или Правда, виденная мною, или ничего!

Никто не желал да и теперь не желает признавать брак в своей работе. Если бы нас до конца оправдали, то Л. Прошкину и иже с ним, нужно садиться в место нас на скамью подсудимых. Да и сегодня очень маленький процент оправдательных приговоров. Именно независимый суд, сменяемость высших должностных лиц и обязательный действенный контроль за их работой, может гарантировать защиту прав и интересов граждан. В то время, об этом мы не думали, а надеялись только на законность, честность, объективность Латвийского суда. Но кинодокументалист мог бы предчувствовать это. На то ему дано право свыше, заглядывать в будущее. Никогда не состоится ХУДОЖНИК, если будет только заниматься констатацией факта. Объектив телекамеры никогда не соврёт, только вопрос: как, какими словами увиденное освятишь. Несколько раз режиссёр показывал нас за барьером. Усталые, растерянные лица. А рядом – в очках, спецкорреспондент «Литературной газеты», И. Гамаюнов, который фиксирует каждое наше слово, переговаривается с Олегом Адамовым.:

– Видишь, зло наказывается.

И он, Адамов, распрямляет плечи. Вот и создана картинка, очерняющая нас и отбеливающая зло.

Полностью оправдать нас не получилось. Суд нашёл «подпорку». Оказывается, мы оказывали психологическое давление на Олега Адамова, принуждали его признаться, взять вину на себя. Со слов Прокуратуры СССР, такие методы психологического воздействия часто применялись к подследственным в Белорусской ССР. Уважаемый зритель, внимательно прослушайте монолог С. Лучиновича на эту тему. Этому вопросу мы уделяем внимания в первой части нашего фильма «В поиске утраченной правды»:

– Ну как трактовать психологическое давление на подследственного, –спрашивает Л. Лучинович в первой части нашего фильма «В поиске утраченной правды». – По какой шкале определять силу воздействия на психику подозреваемого? И если этой шкалы в природе не существует? Значит, чтобы по закону доказать преступление нужно следователю поймать преступника за руку, которой он всаживает нож в спину жертве. В любом случаи, психологическая обработка должна быть. Иначе общество потонет в безнаказанности. А может Л. Прошкин знает эффективный другой способ воздействия? Почему он не поделился им с В. Дашуком? Но на меня, на моих товарищей он пытался воздействовать, на психику. Вот что вспоминает Олег Спиридёнок: «Думаю, что специально этот кинопасквиль привезли в Верхнедвинский район, на мою родину. И мать вынуждена была слушать, как с экрана её сына называют скотиной… Повторяю: вся это грязь была вылита на меня с большого экрана, хотя только суд имеет право признавать человека виновным. И даже после приговора никому не дозволено оскорблять человеческое достоинство. Народному артисту и лауреату многих премий, воспитателю студентов профессору В. Дашуку эти прописные истины, видимо, не были известны…»

Работая над своим фильмом В.Дашук не посчитал нужным почитать спец литературу о маньяках. Нужно признаться, её мало было. Но у него было возможность прокричать в полный голос: подождите расстреливать Михасевича, наука изучающий человеческий мозг, развивается. И значит, в будущем, мы можем предотвратить сотни жертв. Где там, пуля в затылок, и концы обрублены, а правда – в надёжный сейф. Кстати, в то время было уже известно, что у каждого маньяка свой, ярко выраженный почерк. Но к этой истине В. Дашука даже не подпустили. Для Михасевича, и это он не раз подчёркивал, было главное руками задушить жертву. А вот насиловал или нет, не помнит. Мог бы кинорежиссёр взять интервью на эту тему у белорусских экспертов. Уверен, они ему сказали то же самое, что и мне. Но вот доверился москвичам. И уже этим не прав. И если по совести, кто должен сидеть на скамье подсудимых? Ещё один вопрос он мог бы поставить… Но…

Какие были выделены государственные деньги для того, чтобы нас оболгать. Многодневные командировки сотрудникам Прокуратуры СССР, суд, вызов свидетелей в Ригу, многотомное бумаготворчество, съёмки трёх частей фильма «Витебское дело», газетные полосы, обличающие нас. Значит, игра для их стоила свеч. Но… для того, чтобы восстановить своё честное имя приходится много работать. Эмоционально вырывается, оболгали за государственный счёт, а отмываю душу от грязи своими честно заработанными деньгами. Это мог бы ещё тогда почувствовать знаменитый документалист. Кто мне даст деньги на реабилитацию?

Прошли годы. Но я не могу понять: почему ПРАВДУ о «Витебском деле» засекретили? Спрятали в сейф. Работу я не прекращал. На основании собранных материалов, по крупицам восстанавливал истину. На основании собранных материалов, рассказов очевидцев, слава Богу, они ещё живы и поделились со мною Правдой об этом деле. Могут поделиться и с В. Дашуком. Но вот вопрос, нужна ли она ему даже сегодня это Правда. Так вот, я пришёл к следующим выводам: Михасевич реально причастен не более чем в восьми убийствах женщин. При этом он не насиловал жертвы, о чём он сам неоднократно заявлял. Кстати, не погрешил документалист, а чётко показал руки Михасевича на весь экран. Но захочет ли он пройти этот путь заново? Пройти, чтобы восстановить справедливость. Пришла мудрость, улетучился страх, эмоции поостыли… Но не захотел по моей просьбе дважды вступать в одну и тоже реку он. Ибо очень трудно опровергнуть самого себя. И, может быть, он согласился бы с мыслью С. Лучиновича:

– По моему мнению, Михасевич страдал комплексом Герострата. И поэтому с лёгкостью брал на свою душу эти убийства. И если его не расстреляли, то он мог признаться ещё несколько десятков убийств женщин. К сожалению, убийства не прекращались после смерти маньяка. Кинодокументалист применил в этом фильме приём: если не хватает фактов, и если они предоставлены только стороной обвинения и тенденциозны, то можно эмоционально воздействовать на зрителя. Например, поставить рядом при монтаже две сцены: монолог матеры убитого Терени и интервью с судьёй Мариненко, который вынес смертный приговор её сыну. Мощное воздействие на зрителя. Камера заглядывает в душу и напоминает о правдивом возмездии за содеянное. Не разобрался, а скорее всего Прошкинская команда ввела в заблуждения документалиста. Поспешил поверить в ложь. А ведь доказательств вины Терени было гораздо больше, чем Михасевича. Обосновано ли вынесли Терени смертный приговор? Скорее да, чем нет. Именно тогда это было легче понять,чем сегодня. Промолчал Виктор Дашук о личности Терени, который был судим, нигде не работал, избивал мать. А она не пришла на суд, на котором судили сына. «Сухие», равнодушные слёзы. Так она рассуждала о своём сыночке на камеру Дашука. Ей дали приподняться над суетой, почувствовать себя: маленькой звёздочкой экрана.

– Оборвали мой род, мою кровиночку…

И рядом:

– А что я внуком скажу, как им посмотрю в глаза…

Такое вот пронзительное интервью создал с ней Дашук.

Вот что вспоминает С. Лучинович:

– Если бы я встал после просмотра этого фильма В. Дашука, и признался, что я работник белорусской прокуратуры, то меня, такое чувство было, растерзали. Такова сила кино.

Ещё раз хочется напомнить, что счастливым человека делают не материальные благо, а чистая совесть.

Создавая свой фильм «В поиске утраченной правды» мы помнили о совести.

Уважаемые посетители, после прочтения этой статьи посмотрите 3 части фильма В. Дашука "Витебское дело". И нового документального фильма "В поисках утраченной правды" в разделе "Видео"