Исковое заявление Л.Г. Прошкина и Решение суда

БАСНОСЛОВНОЕ ИСКОВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ Л. Г. ПРОШКИНА
от 20 декабря 1994 года в народный суд Октябрьского района г. Минска о защите чести и достоинства и возмещении морального вреда

В 1993-1994 гг. Минское агропредприятие «Ранет-92», являющееся в соответствии с лицензией Л В № 441 издателем, выпустило состоящий из 6 книг цикл документальных повестей, автором которых является бывший работник Белорусской транспортной прокуратуры, а на момент издания книг — генеральный директор «Ранет-92» Сороко Валерий Илларионович.

Лицензию на издательскую деятельность Минскому агропредприятию «Ранет-92» выдало 5 апреля 1993 г. Министерство культуры и печати Республики Беларусь.

Книги без проверки изложенных в них автором Сороко В. И. сведений печатались на Минском ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинате МППО им. Я. Коласа.

Первая книга из этого цикла «Витебское дело или двуликая Фемида» была подписана в печать 13.04.1993 г. и вышла в 1993 г. тиражом 50 тысяч экземпляров на 348 с.

Она же без изменений переиздана тиражом 50 тысяч экземпляров в 1994 г.

Книга под названием «SOS: спасите наши души» подписана в печать 12.07.1993 г., вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 271 с.

Книга «Оставь надежду ...» подписана в печать 22.11.1993 г. и вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 271 с.

Вторая книга под названием «Витебское дело или двуликая Фемида» подписана в печать 15.12.93 г. и вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 411 с.

Книга «Бывшие сотрудники» подписана в печать 08.07.1994 г. и вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 288 с.

Книги изданы на русском языке и распространяются на территориях Республики Беларусь и Российской Федерации.

В названных выше пяти книгах содержатся порочащие меня, не соответствующие действительности сведения, эпитеты, сравнения, фразы, выражения, обобщения, выводы и высказывания автора — Сороко В. И., грубо посягающие на мое человеческое достоинство и профессиональную честь юриста, работника прокуратуры, следователя.

Помимо того, в книгах содержатся умаляющие мои честь и достоинство, не соответствующие действительности измышления автора о якобы совершении мной и подчиненными мне работниками органов Прокуратуры Союза ССР должностных преступлений и преступлений против правосудия, аморальных и бесчеловечных поступков. Это также является посягательством на мои честь и достоинство, на честь и достоинство моих товарищей и коллег, органов

Прокуратуры, в которых я работал и работаю.

Своими действиями по массовому распространению в вышеназванных книгах, одна из которых переиздана (общим тиражом 300 тысяч экземпляров), порочащих меня, не соответствующих действительности измышлений по унижению моих чести и достоинства, ответчики — Минское агропредприятие «Ранет-92» и Сороко Валерий Илларионович — причинили мне, членам моей семьи, моим родственникам, близким и друзьям сильные моральные и психические страдания, нанесли тяжелый моральный ущерб.

Выпады автора — Сороко В. И. — в мой адрес связаны с моей профессиональной деятельностью. В 1986-1987 гг., будучи следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР, я возглавлял следственную группу Генеральной прокуратуры Союза ССР, которая расследовала уголовное дело по обвинению Сороко и нескольких других работников правоохранительных органов БССР. По данному делу в ноябре 1986 г. я в строгом соответствии с нормами Уголовно-процессуального закона БССР вынес постановление об избрании в отношении Сороко в качестве меры пресечения заключение под стражу. С санкции прокурора республики, на основании моего постановления Сороко был арестован.

Я вынес постановление о привлечении Сороко в качестве обвиняемого в совершении должностных преступлений и преступлений против правосудия. Я предъявил Сороко вышеназванное обвинение, допросил его в качестве обвиняемого, по окончании расследования составил и подписал обвинительное заключение.

Верховным судом Латвийской ССР по расследованному мною делу Сороко был осужден к 4 годам лишения свободы. Естественно, что именно меня Сороко считает одним из основных виновников своих бед, своего осуждения.

Не сумев добиться отмены либо изменения приговора, освободившись из мест лишения свободы условно-досрочно, будучи обозленным за обоснованно назначенное ему уголовное наказание, Сороко в своих книгах, изданных агропредприятием «Ранет-92», ложными измышлениями, грубым искажением и подтасовками фактов, откровенной ложью и оскорблениями мстит всем, кто как-то причастен к его осуждению. И, естественно, больше всех в этих книгах «достается» мне, а также Адамову — потерпевшему от его преступных деяний.

Мое человеческое достоинство, моя профессиональная честь грубо попраны измышлениями Сороко, напечатанными в книгах, которые агропредприятие «Ранет-92» издало общим тиражом 300 тысяч экземпляров.

Книги, содержание которых порочит мои честь и достоинство, распространяются на территории Республики Беларусь, где мне пришлось расследовать уголовные дела в течение почти четырех лет, где меня как честного человека, как квалифицированного юриста, как неплохого следователя знают сотни людей, где у меня десятки друзей.

При этом Сороко проводит активную рекламную кампанию своим измышлениям в средствах массовой информации, а также путем непосредственного представления собственных книг на презентациях, встречах с читателями и на других подобных мероприятиях.

Эти книги распространяются и на территории Российской Федерации, где я жил и продолжаю жить, работал и продолжаю работать старшим следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре республики.

Распространение этих книг в местах, где я хорошо известен, где я жил и работал, где живу и работаю, где мне предстоит работать и жить, ставит меня в неловкое положение перед сотнями моих друзей, товарищей, коллег и просто знакомых, мешает исполнению своего профессионального долга. Их распространение серьезно порочит и организацию, в которой я работаю — Генеральную прокуратуру Российской Федерации. Какое же уважение будет к правоохранительному органу, в котором работает на весьма ответственной должности человек, совершавший преступления, аморальные поступки, бездушный и злобный, неквалифицированный и бестолковый чиновник, карьерист, фальсификатор, жулик и очень гадкий, отвратительный даже внешне тип. Поэтому я не могу не отреагировать на издание порочащих меня книг и прошу судебной защиты моей чести и достоинства.

Порочащими мою профессиональную честь и человеческое достоинство измышлениями о якобы совершенных мною и подчиненными мне членами следственной группы Генеральной прокуратуры Союза ССР преступлениях либо аморальных, несовместимых со званием прокурорского работника поступков, о моей профессиональной непригодности я считаю следующие сведения, эпитеты, сравнения, фразы, выражения, обобщения и выводы, приведенные автором в его «документальных повестях» и напечатанные агропредприятием «Ранет-92» в пяти книгах.

(Далее в заявлении идет перечисление высказываний, якобы порочащих честь и достоинство истца. Чтобы не повторяться, эту часть заявления я сократил. — Авт.)

Измышления, порочащие меня, посягающие на мои честь и достоинство, Сороко распространяет в целях мести мне за мою служебную деятельность.
Распространение измышлений происходит путем опубликования их в вышеназванных книгах массовым тиражом 300 тысяч экземпляров.
Защита моей чести и достоинства требует опровержения приведенных выше измышлений Сороко В. И., не соответствующих действительности, но опубликованных в названных пяти книгах, пресечения дальнейшего распространения книг и через это пресечения дальнейшего распространения порочащих меня измышлений, принесения мне публичного извинения с опубликованием сведений об этом в средствах печати и оглашением по радио и телевидению Республики Беларусь и Российской Федерации.

Подлежит возмещению и моральный ущерб, причиненный мне опубликованием и распространением в 300 тысячах экземпляров книг порочащих меня измышлений Сороко.

Каждой из своих 300 тысяч книг ответчики умышленно причиняют мне тяжкие моральные и психические мучения и страдания.

Оскорбления, нанесенные мне, унижение моей чести и достоинства причиняют моральные и психические страдания и членам моей семьи, моим родственникам, близким, друзьям. И от этого, от осознания, что я своей честной работой причинил мучения дорогим мне людям, мне еще хуже, я еще больше страдаю.

Мои моральные переживания увеличиваются и от осознания того, что на наших страданиях Сороко строит свое материальное благосостояние, создает себе имидж «жертвы системы» в прошлом, а ныне — выдающегося юриста, правозащитника, писателя, бизнесмена. Свое материальное положение укрепляет на тиражировании и распространении не соответствующих действительности сведений, оскорблений и унижений и второй ответчик — Минское агропредприятие «Ранет-92».

Таким образом, ответчики каждой из своих 300 тысяч изданных книг причиняют мне психические мучения и страдания. Этот тяжелейший моральный вред они должны возместить мне — возместить вред, причиненный каждой изданной и распространенной книгой.

Книги на территории Республики Беларусь продаются по 5-6 тысяч белорусских рублей за 1 экземпляр, переизданные — по 2,5-3,0 тысячи рублей.

На территории Российской Федерации книги продаются по 6-8 тысяч российских рублей, что эквивалентно 12-17 тысячам рублей Республики Беларусь.

Столь высокая стоимость книг, изданных и распространенных Сороко и Минским агропредприятием «Ранет-92», свидетельствует о их вполне благополучном материальном положении, которое существенно увеличилось в связи с изданием и распространением 300 тысяч экземпляров книг цикла «Витебское дело или двуликая Фемида».

Таким образом, на мой взгляд, справедливым является возмещение мне морального вреда по 2,5 тысячи рублей Республики Беларусь (1 тысячи российских рублей) за один изданный экземпляр книги, а всего за 300 тысяч экземпляров книги 750 миллионов рублей Республики Беларусь либо 300 миллионов российских рублей (по состоянию на момент обращения с иском с инфляционными поправками на момент выплаты),
На основании изложенного, руководствуясь положениями ст. 7 ГК Республики Беларусь и пунктами 6, 7, 10, 12, 17, 18, 22 постановления №14 Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 18 декабря 1992 г. «О порядке применения судами ст. 7 ГК Республики Беларусь о защите чести и достоинства граждан и организаций».

ПРОШУ:

1. Признать не соответствующими действительности, порочащими мои честь и достоинство изложенные в книгах цикла «Витебское дело или двуликая Фемида» нижеследующие сведения, эпитеты, сравнения, фразы, выражения, обобщения и выводы:
(Конкретику этого пункта не указываю, так как они впоследствии будут полностью изложены в судебном решении. — Авт.)

2. Обязать ответчиков — Минское агропредприятие «Ранет-92» и Сороко В. И. — за свой счет опровергнуть вышеуказанные измышления в средствах массовой информации Республики Беларусь и Российской Федерации: в газетах «Советская Белоруссия», «Белорусская Нива», «Звязда», «Рэспу- блжа», «Фемида», «Знамя юности», «Вечерний Минск», «Добрый Вечер», «На страже», в газетах Витебской области, российских газетах «Известия», «Труд», «Советская Россия», «Российская газета», «Сегодня», «Литературная газета», «Независимая газета», «Новая газета», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Московские новости», «Аргументы и Факты», «Совершенно секретно», «Щит и меч»; во всех телепрограммах Республики Беларусь и в областных телепрограммах этой республики, по 1 каналу «Останкино», телеканалу «Россия», Московскому и Санкт-Петербургским телеканалам, по республиканским радиопрограммам Республики Беларусь и Российской Федерации, Витебской и Московской областей, г. Минска, Москвы, Санкт-Петербурга.

3. Помимо опровержения посягающих на мои честь и достоинство измышлений, опубликованных в книгах В. И. Сороко цикла «Витебское дело или двуликая Фемида», обязать ответчиков принести мне публичные извинения, о которых сообщить в тех же средствах массовой информации.

4. В возмещение морального вреда, причиненного мне посягательством на мои честь и достоинство, взыскать солидарно с ответчиков Сороко Валерия Илларионовича и Минского агропредприятия «Ранет-92» 750 000 000 рублей Республики Беларусь либо 300 000 000 российских рублей (по состояний на момент подачи заявления и с соответствующими инфляционными поправками ко дню взыскания).

5.   В обеспечение гражданского иска наложить арест на счета и все имущество (движимое и недвижимое вне зависимости от места его нахождения) Минского агропредприятия «Ранет-92», а также на все имущество Валерия Илларионовича Сороко, находящееся в городе Минске по адресам:
   1.   Ул. Волоха, дом 9, корпус 2, квартира 36.
   2.   Ул. Мозырская, дом 37 «а».
   3.   В его служебном офисе фирмы АУМ в доме 3 по ул. Ленинградской города Минска.

4. На его личные автомашины а) Мерседес-Бенц 96-75 Ml, б) Мерседес-Бенц 68-28 Ml, в) ГАЗ 2401 86-93 МИТ.

5. Принять соответствующие меры к аннулированию лицензии на издательскую деятельность Л В № 441, выданную агропредприятию «Ранет-92» 05.04.1993 г.

6. Взыскать с ответчиков в мою пользу стоимость госпошлины и иные понесенные мной расходы, связанные с иском и его судебным рассмотрением (с учетом поправок на инфляцию).

Приложения к исковому заявлению:

1.   Квитанция от 24 ноября 1994 г. об оплате госпошлины в сумме 4000 рублей за предъявление судебного иска о защите чести и достоинства.
2.   Квитанция от 24 ноября 1994 г. об оплате госпошлины в сумме 4000 рублей за предъявление судебного иска о возмещении морального вреда.
3.   Выкопировки (фрагменты) из книги В. Сороко «Витебское дело или двуликая Фемида» на 11 листах (том 1 приложений, листы 1-11).
4.   Выкопировки из второй книги В. Сороко «Витебское дело или двуликая Фемида» на 91 листе (том 1, листы 12-102).
5.   Выкопировки из книги В. Сороко «SOS: спасите наши души» на 7 листах (том 1, листы 103-109).
6.   Выкопировки из книги В. Сороко «Оставь надежду...» на 9 листах (том Глисты 110-118).
7.   Выкопировки из книги В. Сороко «Бывшие сотрудники» на 6 листах (том 1, листы 114-124).
8.   Выкопировки из переизданной в 1994 г. первой книги В. Сороко «Витебское дело или двуликая Фемида» на 25 листах (том 2 приложений, листы 1-26).
9.   Ксерокопия статьи А. Лапшина «Выродок» из газеты «Советская Белоруссия» за 3 июня 1987 г. (том 2, лист 27).
10.   Копия статьи И. Гамаюнова «Человек на коленях» из «Литературной газеты» за 22 марта 1989 г. на 1 листе (том 2, лист 28).
11.   Копия статьи В. Сороко «Витебское дело еще не отшумело» из газеты «Вечерний Минск» За 25.02.93 г. (том 2, лист 29).
12.   Копия заметки В. Хурсика о «Витебском деле» из газеты «Звязда» за 06.07.1993 г. (том 2, лист 30).
13.   Копия статьи Л. Юнчика « Витебское дело становится делом о 30 миллионах» из газеты «Рэспублша» за 16 июля 1993 г. (том 2, листы 31-32).
14.   Копия статьи Г. Мороза «Кто же ослеплял Фемиду» из газеты «Рэспублжа» № 159 (445) (том 2, листы 33-34).
15.   Копия статьи В. Альгерчика «Тень Витебского дела» из газеты «Белорусская нива» за 6 сентября 1994 г. (том 2, лист 35).
16.   Копия статьи о «Витебском деле» В. Хурсика из газеты «Звязда» за 13 мая 1994 г. (том 2, листы 36-37).
17.   Копия статьи А. Иванова «Прокурор. Бизнесмен. Писатель» из газеты «На страже» за 27 мая 1994 г. (том 2, листы 38-41).
18.   Копия статьи В. Сороко «Ложь по заказу» в газете «На страже» (том 2, листы 42-43).
19.   Копия статьи С. Кожуха «Кто тут граждане, двуликая Фемида?» из «Газеты Андрея Климова» (том 2, листы 44-45).
20.   Копия сообщения о презентации книги В. Сороко «Бывшие сотрудники» из газеты «Добрый Вечер» за 01.08.1994 г. (том 2, лист 46).
21.   Копия статьи С. Долгорукова «Сколько ликов у Фемиды» из газеты «Фемида» за 7 ноября 1994 г. (том 2, лист 47).
22.   Копия сообщения о читательской конференции и экранизации книг Сороко из газеты «Добрый Вечер» за 10 ноября 1994 г. (том 2, лист48).
23.   Копия сообщения о встрече Сороко с читателями (студентами) из номера газеты «Советская Белоруссия» за И ноября 1994 г. (том 2, лист 50) и копия сообщения о встрече В. Сороко со студентами из газеты «Добрый Вечер» за 15 ноября 1994 г. (том 2, лист 50).
24.   Копия сообщения о гражданских исках, проигранных В. Сороко, из газеты «Знамя юности» за 18 ноября 1994 г. (том 2, лист 51).
25.   Копия сообщения о проигранных В. Сороко гражданских исках из газеты «Фемида» за 21 ноября 1994 г. (том 2, лист 52).
26.   Копия статьи П. Якубовича «За последней чертой» из газеты «Знамя юности» за 18 октября 1987 г. (том 2, листы 53-54).
27.   Копия судебного очерка Д. Лиханова «Брат мой ...» из журнала «Огонек» № 27 за 1987 г. (том 2, листы 55-58).
28.   Справки на Сороко (том 2, листы 59-63).
29.   Копия заключения литературоведческой экспертизы по гражданскому делу по иску о защите чести и достоинства Борисова В. Ф. к В. И. Сороко (том 2, листы 64-66).
30.   Копии исковых заявлений о защите чести и достоинства Борисова В. Ф. к Сороко В. И. и агропредприятию «Ранет-92» (том 2, листы 67-74).
31.   Копия Решения Московского районного народного суда г. Минска по иску Борисова к Сороко и «Ранет-92» и кассационное определение Минского городского суда по этому же иску (том 2, листы 75-83).
32.   Копия решения Октябрьского районного народного суда г. Минска по иску о защите чести и достоинства Казакова Е. Г. к Сороко В. И. и «Ранет-92» (том 2, листы 84-86).
33.   Выкопировка из приговора в отношении Михасе- вича в части убийства Кацуба Т. (том 2, листы 87-97).
34.   Копия заявления Михасевича по поводу необоснованного оправдания его по 5 убийствам (том 2, листы 98-100).
35.   Копия частного протеста по уголовному делу по обвинению Сороко и др. (том 2, листы 101-113).
36.   Копия приговора Верховного суда Латвийской ССР в отношении Сороко В. И. и др. (том 2 листы 114-174).
37.   Копия постановления Верховного суда Латвийской Республики по уголовному делу по обвинению Сороко В. И. и др. (том 2, листы 175-179).
38.   Копии рапортов на имя Генерального прокурора СССР (том 2, листы 180-184).
39.   Две копии настоящего искового заявления для передачи ответчикам, каждая на 25 листах.

РЕШЕНИЕ СУДА ОКТЯБРЬСКОГО РАЙОНА Г. МИНСКА ОТ 28 НОЯБРЯ 1995 ГОДА

Суд Октябрьского района г. Минска в составе председательствующего нарсудьи Крота И. В. и народных заседателей Борисенко В. С., Савкова В. В. при секретаре Гребенниковой М. А. рассмотрел в открытом судебном заседании 28 ноября 1995 г. дело по иску Прошкина Леонида Георгиевича к Минскому агропредприятию «Ранет-92», Сороко Валерию Илларионовичу о защите чести и достоинства и возмещении морального вреда —

УСТАНОВИЛ:

В заявлении суду и дополнении к нему истец указал, что в 1993-1994 гг. Минское агропредприятие «Ранет-92», являющееся в соответствии с лицензией Л В № 441 Издателем, выпустило состоящий из 6 книг цикл документальных повестей, автором которых является бывший работник Белорусской транспортной прокуратуры, а на момент издания книг — генеральный директор АП «Ранет-92» Сороко В. И.

Лицензию на издательскую деятельность Минскому АП «Ранет-92» выдало 5 апреля 1993 г. Министерство культуры и печати Республики Беларусь.

Книги без проверки изложенных в них автором Сороко В. И. сведений печатались на Минском ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинате МППО имени Я. Коласа.

Она же без изменений переиздана тиражом 50 тысяч экземпляров в 1994 г.

Книга «Оставь надежду...» подписана в печать 22.11.1993 г. и вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 271 с.

Вторая книга под названием «Витебское дело или двуликая Фемида» подписана в печать 15.12.1993 г. и вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 411 с.

Книга «Бывшие сотрудники» подписана в печать 08.07.1994 г. и вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 288 с.

В названных выше пяти книгах содержатся порочащие его, не соответствующие действительности сведения, эпитеты, сравнения, фразы, выражения, обобщения, выводы и высказывания автора — Сороко В. И., грубо посягающие на его человеческое достоинство и профессиональную честь юриста, работника прокуратуры, следователя. Помимо того, в книгах содержатся умаляющие его честь и достоинство, не соответствующие действительности измышления автора о якобы совершении им и подчиненными ему работниками органов Прокуратуры Союза ССР должностных преступлений и преступлений против правосудия, аморальных и бесчеловечных поступков. Это также является посягательством на его честь и достоинство, на честь и достоинство его товарищей и коллег, органов прокуратуры, в которых он работал и работает.

Своими действиями по массовому распространению в вышеназванных книгах, одна из которых переиздана (общим тиражом 300 тысяч экземпляров), порочащих его, не соответствующих действительности измышлений по унижению его чести и достоинства ответчики причинили ему, членам его семьи, его родственникам, близким и друзьям сильные моральные и психические страдания, нанесли тяжелый моральный вред.

Выпады автора — Сороко В. И. — в его адрес связаны с его профессиональной деятельностью. В 1986-1987 гг., будучи следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР, он (Прошкин Л. Г.) возглавлял следственную группу Генеральной прокуратуры Союза ССР, которая расследовала уголовное дело по обвинению Сороко В. И. и нескольких других работников правоохранительных органов БССР. По данному делу в ноябре 1986 г. он в строгом соответствии с нормами Уголовно-процессуального закона БССР вынес постановление об избрании в отношении Сороко в качестве меры пресечения — заключение под стражу. На основании этого постановления, с санкции прокурора БССР Сороко В. И. был арестован.

Он (Прошкин) вынес постановление о привлечении Сороко в качестве обвиняемого в совершении должностных преступлений и преступлений против правосудия. Он предъявил Сороко вышеназванное обвинение, допросил его в качестве обвиняемого, по окончании расследования составил и подписал обвинительное заключение.

Верховным судом Латвийской ССР по расследованному им делу Сороко В. И. был осужден к 4 годам лишения свободы. Естественно, что именно его (истца) Сороко В. И. считает одним из основных виновников своих бед, своего осуждения.

Не сумев добиться отмены либо изменения приговора, освободившись из мест лишения свободы условно-досрочно, будучи обозленным за обоснованно назначенное ему уголовное наказание, Сороко В. И. в своих книгах, изданных агропредприятием «Ранет-92», ложными измышлениями, грубым искажением и подтасовками фактов, откровенной ложью и оскорблениями мстит всем, кто как-то причастен к его осуждению. И, естественно, больше всех в этих книгах «достается» ему (истцу), а также Адамову — потерпевшему от преступных деяний Сороко В. И.

Его человеческое достоинство, его профессиональная честь грубо попраны измышлениями Сороко В. И., напечатанными в книгах, которые агропредприятие «Ранет-92» издало общим тиражом 300 тысяч экземпляров.
Книги, содержание которых порочит его честь и достоинство, распространяются на территории Республики Беларусь, где ему пришлось расследовать уголовные дела в течение почти четырех лет, где его как честного человека, как квалифицированного юриста, как неплохого следователя знают сотни людей, где у него десятки друзей.

При этом Сороко В. И. проводит активную рекламную кампанию своим измышлениям в средствах массовой информации, а также путем непосредственного представления своих книг на презентациях, встречах с читателями и на других подобных мероприятиях.

Эти книги распространяются и на территории Российской Федерации, где он (истец) жил и продолжает жить, работал и продолжает работать старшим следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре России.

Распространение этих книг в местах, где он хорошо известен, где он жил и работал, где живет и работает, где ему предстоит жить и работать, ставит его в неловкое положение перед сотнями друзей, товарищей, коллег и просто знакомых, мешает исполнению своего профессионального долга. Их распространение серьезно порочит и организацию, в которой он работает, — Генеральную прокуратуру Российской Федерации. Какое же уважение будет к правоохранительному органу, в котором работает на весьма ответственной должности человек, совершавший преступления, аморальные поступки, бездушный и злобный, неквалифицированный и бестолковый чиновник, карьерист, фальсификатор, жулик и очень гадкий, отвратительный даже внешне тип. Поэтому он не может не отреагировать на издание порочащих его книг и просит судебной зашиты своих чести и достоинства.

Порочащими его профессиональную честь и человеческое достоинство измышлениями о якобы совершенных им и подчиненными ему членами следственной группы Генеральной прокуратуры Союза ССР преступлениях либо аморальных, не совместимых со званием прокурорского работника поступков, о его профессиональной непригодности истец считает следующие сведения, эпитеты, сравнения, фразы, выражения, обобщения и выводы, приведенные автором в его «документальных повестях» и напечатанные агропредприятием «Ранет-92» в пяти вышеназванных книгах:

Книга первая — «Витебское дело или двуликая Фемида»:

1) Стр. 5 — «...Под подозрение попали следователи Беларуси. Они, мол, вынудили взять на себя чужую вину совсем непричастных людей. Это была официальная версия, выдвинутая следственной группой Прокуратуры СССР и растиражированная местной и центральной прессой. Шла настоящая “охота на ведьм*’...». Так Сороко В. И. «представил» расследование нарушений законности, допущенных отдельными работниками правоохранительных органов БССР.

Ничего подобного не было. Уголовные дела о нарушениях законности возбуждались самими работниками правоохранительных органов БССР; начинали расследовать эти дела и потом активно участвовали в составе следственных групп Генеральной прокуратуры Союза ССР следователи органов Прокуратуры Республики Беларусь. Никакой «охотой на ведьм» ни истец, ни следователи подчиненной ему следственной группы и других следственных групп Прокуратуры Союза ССР не занимались.

Книга вторая — «Витебское дело или двуликая Фемида»:

2)   Стр. 42 — «...Знаем о вашем воспитании: и телефон прослушивали, и “хвосты” (наружное наблюдение) ходили...» — слова Сороко, обращенные к истцу. Ничего подобного не было и не могло быть. Не было у них такого разговора с Сороко. Не было прослушивания его телефона, не было «наружки». Да и зачем — никакой необходимости в этом не было. Постановление о его (Сороко) аресте, вынесенное истцом и санкционированное прокурором БССР, Сороко В. И. называет клеветой, а его содержание — ложью.
3)   Стр. 43 — Во время ареста Сороко заявил, что болен. Я вызвал бригаду «Скорой помощи». Медики внимательно осмотрели Сороко, измерили температуру, давление и дали справку, что он здоров. Сороко, искажая действительность, описывает происходившее так: истец своим «тяжелым взглядом» как бы «загипнотизировал» медика, который, «сдавшись» перед ним, написал подложную справку, а он «подсказал» ему, что и как нужно написать.
4)   Стр. 44 — Постановление об аресте истец, «непорядочный человек», составил «варварски» и «коварно», записав туда «сплошную надуманную ложь».
5)   Стр. 47 — Арест Сороко в книге представлен как психическое насилие, попытка «взять на испуг» и заставить оговорить себя и других.
6)   Стр. 48 — Арест назван «беззаконием», накладывающим на истца «клеймо злодея», «негодяя».
7)   Стр. 51 — «...И напрасно Прошкин думал, что сможет натравить меня на дознавателей...» — таким образом истец якобы принуждал его не только к самооговору, но и к оговору других лиц.
8)   Стр. 52-53 — Сороко В. И. утверждает, что, избрав в отношении его в качестве меры пресечения заключение под стражу, истец хотел его «сломить психологически»: «...голые стены, камера-гроб, полное одиночество, скудная пища, отсутствие какой-либо информации...». Но, как утверждает Сороко, истец «допустил просчет», поскольку «не был оригинален», что он (Сороко В. И.) его «переиграл». И далее своим «решительным» отказом от дачи показаний он заставил истца «очухи- ваться».
9)   Стр. 54 — И вновь Сороко перехитрил истца, заставив «клюнуть» на его «наживку».
10)   Стр. 55 — Сороко утверждает, что истец сам, а также подчиненные ему следователи в его присутствии угрозами поместить в психиатрическую больницу и иными незаконными методами принуждали Сороко В. И. к даче показаний. И вели они себя при этом якобы хамски. Здесь же Сороко утверждает, что вновь он переиграл истца, заставив «набычиться».
11)   Стр. 56 — Вновь измышления об угрозах с их стороны, в т. ч. и длительным содержанием под стражей.
12)   Стр. 70 — Рассуждения Сороко В. И. о том, что Прошкин и его следственная группа «именем Закона творят беззаконие», о том, как «...Прошкин экспериментировал — запирал меня в одиночке, подсаживал разговорчивого рецидивиста (вдруг я выложу свои карты), угрожал...», но дело, несмотря на это, «шло туго». Утверждает Сороко и о несостоятельности обвинения, предъявленного ему, о том, что Прошкин использовал отрицательные личностные качества потерпевшего Адамова и в результате получил от него все, «что пожелал».
13)   Стр. 71 — Прошкин действовал, как утверждает Сороко, против него, как против врага. Все его аргументы жестоко «прерывал».
14)   Стр. 72. — Прошкин якобы использовал в отношении его (Сороко) свою противозаконную «систему работы с подследственными» — создал ему «информационную блокаду», проводил «психологическую атаку», испытывал «одиночной камерой», подсаживал к нему «разбитного уголовника», через руководство СИЗО угрожал поместить его в камеру к бывшим «полицаям» — «пре- дателям-отщепенцам».
15)   Стр. 75 — Прошкин, по его (Сороко) утверждениям, сознательно «определил» его в камеру к людям, которым «...было, что отрабатывать» — «...один сокамерник — валютчик, второй — несостоявшийся перебежчик...».
16)   Стр. 78 — Прошкин, по утверждениям Сороко, организовал оскорбление его (Сороко) Адамовым во время проведения очной ставки.
17)   Стр. 79 — Прошкин, по утверждениям Сороко, во время следствия создавал только видимость объективности.
18)   Стр. 80 — Прошкин допускал провокации Адамова в его отношении.
19)   Стр. 81 — Прошкин грубо нарушал его (Сороко В. И.) право на защиту и другие уголовно-процессуальные нормы.
20)   Стр. 83 — Прошкин добывал в отношении его (Сороко) «новые факты» незаконным путем, «сжимал вокруг него кольцо осады», создавал вокруг него «полную блокаду», допускал в силу своей профессиональной несостоятельности и юридической неграмотности «неясности, неточности, недоработки». Следствие, как он (Сороко) подсчитал, за год бессмысленно растратило около 200 тысяч рублей (в ценах 1987 г.).
21)   Стр. 89 — Подчеркивая профессиональную непригодность и несостоятельность Прошкина, Сороко утверждает, говоря об обвинительном заключении: «...Какую бы весомую “телегу” ни настрочил на меня Прошкин, ей суждено пустопорожне громыхать на любом ухабе — моей поклажи на ней не будет...».
22)   Стр. 87 иг Прошкин, нарушая процессуальные права Сороко, не допускал прохождение к адресатам его жалоб.
23)   Стр. 90 — Сороко утверждает, что он (Прошкин) «не следователь, а палач», что ему (Прошкину) «улицы подметать, а не работать следователем».
24)   Стр. 92-93 — Прошкин грубо нарушил его (Сороко) право на ознакомление с материалами уголовного дела после окончания расследования.
25)   Стр. 94 — Прошкин на справедливые замечания о нарушениях законности по делу кричал на него, у него создавалось впечатление, что Прошкина «...вот-вот хватит удар или он сомнет его (Сороко) в лепешку». Прошкин умышленно не хотел понять лживость Адамова. Прошкин «рубил с плеча», «выслуживался», поскольку ему было «мало полковничьего звания».
26)   Стр. 95 — Прошкин подтасовывал доказательства по делу Михасевича. Чтобы попасть в Прокуратуру Союза ССР, Прошкин «лизал подметки» и попал туда за счет «волосатой руки». Чтобы подвести «материальную базу» под ранее данные в ЦК КПСС и ЦК КПБ сообщения, Прошкин подтасовывал доказательства по делу Михасевича, предопределял не только общественное мнение, но и решение суда.
27)   Стр. 95-99 — Полностью выдуман якобы состоявшийся их (Прошкина и Сороко) разговор, где Сороко, описывая этот выдуманный разговор, изобразил его (Прошкина) не только профессионально несостоятельным человеком, но и полным дебилом, которого он (Сороко) переигрывает за счет своего высокого интеллекта, своего жизненного опыта, своих юридических познаний.
28)   Стр. 97 — Сороко утверждает, что Прошкин давил авторитетом Генеральной прокуратуры на суд по его делу. Прошкин в процессе следствия забыл про принцип презумпции невиновности, нарушал процессуальные нормы.
29)   Стр. 98 — Прошкин, по мнению Сороко, при расследовании дела то ли «слепо выполнял жесткую установку», то ли проявлял «самодеятельность, желание выслужиться», действовал, как «в эпоху Вышинского». Прошкин добился, хотя Сороко еще не был осужден, чтобы его содержали в одиночке, потом «подсадил» к нему уголовника, потом перевел «к двум своим агентам». Прошкин лишил его «связи с женой», адвоката предоставил только по окончании следствия.
30)   Стр. 99 — По утверждениям Сороко, цель Прошкина в расследовании этого дела была «не истина, а “оценка”, которую он “получит”. Он старался получить “хорошо” или “отлично”... А каким способом — Прошкину было наплевать, отсюда его явный обвинительный уклон...».
31)   Стр. 100 — Бездоказательные обвинения в нарушениях законности.
32)   Стр. 101 — И опять Сороко забивает бестолкового Прошкина и его «галиматью».
33)   Стр. 107 — Бездоказательные обвинения в нарушениях законности в угоду партийным органам.
34)   Стр. 110 — Прошкин высказывал к нему (Сороко) пренебрежение, грубил, называл на «ты».
35)   Стр. 111 — Прошкин — «бездушный робот» в работе, грубо нарушавший права обвиняемого, в т. ч. и его право на защиту.
36)   Стр. 112 — Для Прошкина «...человек с его правами и интересами — ничто, главное — охрана системы, которой верно служит советская Фемида».
37)   Стр. 115 — Прошкин допускал в отношении Сороко хамство.
38)   Стр. 116 — Результаты расследования Прошкина — «липа».
39)   Стр. 117-119 — Сороко утверждает, что для Прошкина он «...— нуль, пустое место. Его (Прошкина) абсолютно не интересует, кто перед ним, ему безразличны мои (Сороко) доводы, аргументы, ему (Прошкину) все равно — правя (Сороко) или виноват. Он (Прошкин) выполнял приказ, точнее — заказ, и отойти от требований заказчика не может. Он взял аванс, надеется на щедрый расчет, а остальное — мелочи, которые не стоят и гроша. Сороко перед ним (Прошкиным), Иванов, Петров — любой, на кого укажут, на кого натравят, станет виновным... Он (Сороко) не мог примириться с тем, что ему (Сороко) не верят, что нагло “шьют” абсурдные эпизоды, что его (Сороко) судьба, судьба честного человека зависит от прихоти какого-то Адамова... Не верит или не хочет верить Прошкин, не верят еще недавно уважаемые им (Сороко) руководители Прокуратуры БССР, не верят бывшие товарищи по партии... Порою ему (Сороко) казалось, что, попади моя жалоба на стол к истинному партийцу-большевику, и вся пирамида рухнет в одночасье. И несправедливость будет сурово покарана; не сдобровать тем, кто, слепо и тупо выполняя чьи-то указания, выслуживаясь, стряпал дутые дела и штамповал нелепые обвинения...». «...Прошкин опять открыто хамил... он (Сороко) ни разу за все наши долгие “свидания” даже в бреду не позволил себе назвать его (Прошкина) юристом, стражем законности, просто — человеком».
40)   Стр. 210 — Утверждения Сороко, что Прошкин и в Верховном суде Латвии влиял на исход дела, что и в Риге «Прошкин с компанией правят бал».
41)   Стр. 211-212 — Утверждения Сороко, что Прошкин и государственный обвинитель Мартинсон Э. Э. воздействовали на Верховный суд Латвии.
42)   Стр. 214 — Сообвиняемый Сороко — Журба А. П. — был психологически сломлен Прошкиным во время следствия, «...опустил руки, похоронил сам себя, усложнил и без того трудную защиту перед предвзятым обвинением к нам (другим обвиняемым по этому же делу»).
43)   Стр. 225 — Утверждения Сороко, что обвинения, предъявленные ему, были «...надуманы, притянуты, как говорят, “за уши”, и стоит только отбросить заданность, тенденциозность и грубую фальсификацию, как станет ясно, что заключение (обвинительное) составлено вопреки всем нормам процессуального и уголовного права».
44)   Стр. 227 - Прошкин и члены его следственной группы, как утверждает Сороко, незаконными методами «обрабатывали» свидетелей и потерпевших с целью получения от них угодных показаний.
45)   Стр. 228 — То же самое.
46)   Стр. 229 — Прошкин и гособвинитель Мартинсон оказывали давление на председательствующего на процессе — члена Верховного суда Латвии Кабанова. Прошкин «приписал букет» надуманных обвинений и другим обвиняемым. Обвинительное заключение, составленное Прошкиным, «абсурдно».
47)   Стр. 230 — Прошкин в своих интересах пытался поссорить обвиняемых, «столкнуть лбами» бывших прокурорских работников и бывших сотрудников МВД. Тем самым он хотел заставить их «бороться не столько за правду, сколько за спасение собственной шкуры». Доказательства, собранные группой под руководством Прошкина, — «липа».
48)   Стр. 231 — Следствие (Прошкин) продолжало, «...грубо нарушая УПК, активно “давить” на суд», «...на свет Божий, сквозь паутину и грязь, вылезли “уши Прошкина” и его бригады...».
49)   Стр. 232 — «...Процесс явно не укладывался в прокрустово ложе, сварганенное Прошкиным. Как ни старался прокурор Мартинсон усеченными выдержками из протоколов, давлением на свидетелей “подкормить” дышащее на ладан дело, подтянуть его к выводам обвинения, с каждым днем становилось все более ясным, что, как говорят, “факир был пьян, и фокус не удался...”. Так называемые улики, собранные против нас, на поверку оказались плодом больной фантазии следствия, облеченной тем не менее в одежды справедливости. Не находили доказательства обвинения в предвзятости к Адамову, недоказанными оставались выводы о моральном и тем более физическом насилии. Вот-вот должен был сработать эффект бумеранга — дело оборачивалось против его нечистоплотных создателей...».
50)   Стр. 234 — Прошкин «давил» на судью Кабанова.
51)   Стр. 236 — Прошкин «нашпиговал» потерпевшего Адамова, т. е. научил его, какие ложные показания нужно давать на суде.
52)   Стр. 237-238 — «...Конвейер судебного заседания работал с перебоями. Сценаристы и режиссеры показательного спектакля на поверку оказались дилетантами, им явно не хватило профессионализма. Вернее, они были профессиональными фальсификаторами — этого от Прошкина и компании отнять нельзя, но на процессе даже нам, подсудимым, было временами неловко за столь дремучее, в духе Вышинского, юридическое невежество, какую-то патологическую злобу. Как и в 1937-м, законность служила фиговым листком, за которым следственная группа творила явное беззаконие. Вопреки канонам юриспруденции, Прошкин и сотоварищи продолжали собирать на них (обвиняемых) компромат даже в ходе судебного разбирательства: проводили допросы “нужных” свидетелей, обрабатывали их, затем отправляли в Ригу. Это была своеобразная, причем неприкрытая, подпитка позиций обвинения, прокурора Мартинсона, аргументы которого таяли с каждым днем, не находя подтверждения в суде. Все эти действия нагло попирали Уголовно-процессуальный кодекс, ибо следователь, составив обвинение и отдав его прокурору на утверждение, не имеет права влиять на дальнейший ход дела. Но Прошкин, Мартинсон да и судья Кабанов, на глазах которого творилось явное беззаконие, шли ва-банк, на карте стояла их карьера. Они были запрограммированы только на наше осуждение, а ради достижения такой “высокой” цели все средства были хороши. Все это было настолько очевидно, делалось столь открыто, что мы, оказываясь в одном боксе накануне суда или во время перерыва, всерьез задумывались, как раскрыть этот преступный сговор...».
53)   Стр. 240 — Говоря о потерпевших Гиреве и Мотыленке, Соро- ко утверждает, что Прошкин и его следственная группа использовали в своих «корыстных» интересах их лживые показания.
54)   Стр. 242 — «...Прошкин собрал их пятерых (обвиняемых) под крышку одного дела специально, чтобы придать ему размах, масштабность. Был у него и примитивный, грубый расчет: чем больше подельников, тем легче занести вирус раздора и в этой мутной воде попытаться выловить рыбку...». Согласно утверждениям Сороко, Прошкин руководил гособвине- нием. В вопросе о времени допроса потерпевшего Адамова у него «на поводу» пошел и судья Кабанов. Прошкин в результате «получил позиционное преимущество».
55)   Стр. 243 — Рассказывая о суде, Сороко опять же в неблагоприятных для себя показаниях потерпевшего Адамова обвинил Прошкина: «...Уже с первых его слов стало ясно, что Прошкин поработал основательно. Адамов нарисовал прямо-таки ужасающую картину издевательств над ним... Повторяя этот заученный на репетициях монолог, Адамов вопросительно и тревожно поглядывал на прокурора, будто сверяя, по заданной схеме он говорит или отклоняется от сценария..., забыв, наверное, что написано на шпаргалке, и оставшись без суфлера — Прошкина, растерянно умолкал, тужась припомнить, какую еще “неопровержимую” ему следует обнародовать...».
56)   Стр. 245 — Измышления о том, что Прошкин руководил судебным процессом в Верховном суде Латвии: «...По нашей оценке, Прошкин, Мартинсон и Кабанов ждали от Адамова большего. Пусть читателей не удивляет мое (Сороко) постоянное напоминание о Прошкине. На процессе его не было, но огромная тень каждодневно висела над столом судей, казалось, что он находится за кулисами или в суфлерской будке, дает руководящие указания...».
57)   Стр. 244 — Опять о том, что Прошкин «руководил» показаниями Адамова в суде, заставляя его оговаривать подсудимых.
58)   Стр. 250 — продолжение измышлений Сороко о воздействии Прошкина на Верховный суд Латвии: «...Будь Кабанов непредвзятым, не чувствуй над собой все той же тени Прошкина, он давно завернул бы дело на доследование или вовсе прекратил его...».
59)   Стр. 252-254, 257-260 — Сороко обстоятельно и столь же лживо описывает, как Прошкин, обрабатывая в своих «преступных» целях общественное мнение, «организовал» публикации о судьбе Адамова и о его мучителях в «Литературной газете».
60)   Стр. 262-263 — Прошкин, согласно утверждениям Сороко, умышленно скрыл хищения, совершенные Адамовым и тем самым сам совершил преступление.
61)   Стр. 264 — государственный обвинитель, работник Прокуратуры Латвии Мартинсон, согласно утверждениям Сороко, в суде выступал «...как доверенное лицо следователя Прошкина, он ничтоже сумня- шеся повторил обвинительное заключение, состряпанное тем...».
62)   Стр. 271 — Сороко утверждает, что Прошкин и следственная группа «туфту гнали», «подкладывали свиныо» и корреспонденту «Литературной газеты» Гамаюнову И. Н.
63)   Стр. 277 — Рассуждая о том, почему его в следственном изоляторе КГБ Латвии поместили в одной камере вместе с сообвиняемым Кирпиченком, Сороко высказывает свое мнение, что судья Кабанов сделал это по подсказке следователя Прошкина, чтобы между ними возник конфликт, который можно было бы использовать в суде.
64)   Стр. 281 — Как утверждает Сороко, встреча с подсудимыми корреспондента «Литературной газеты» Гамаюнова была «... последней попыткой группы Прошкина расшатать их (обвиняемых) позиции накануне написания приговора. Гамаюнову была отведена роль троянского коня, засланного в наш лагерь. Но мы разгадали маневр противника, и он был вынужден ретироваться без ощутимых трофеев. Так же не солоно нахлебавши покинул “поле боя” и некто Игорь Новиков...» — один из сокамерников Сороко и Кирпиченок.
65)   Стр. 285 — Вновь о «засланном» Прошкиным к ним в камеру Игоре Новикове.
66)   Стр. 311-312 — Задержки с написанием и оглашением приговора Сороко объясняет тем, что «...Прошкин с Кабановым над ними (подсудимыми) издеваются. Приготовились падаль клевать, надеются, что мы загнемся здесь... Гестаповцы и те гуманнее были: к стенке, так к стенке. А эти же корчат из себя блюстителей права, а сами поджаривают на медленном огне...».
67)   Стр. 329 — Сороко утверждает, что Прошкин умеет работать «только нахрапом, только обманом, только фальсификацией» и поэтому обязательно «в тюрьму сядет», как и член его группы — следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Республики Беларусь Суханов В. Ф. Книга «SOS: спасите наши души»:
68)   Стр. 5-6 — Сороко, рассуждая о справедливости, о праве, о гуманизме, заявляет: «...Обвинения против меня и моих коллег были явно надуманными, тенденциозными. Следствие по их делу велось необъективно, причастность Михасевича к убийству Кацуба не доказана. Но Прокуратура бывшего Советского Союза, отстаивая честь мундира перед ЦК КПСС, устроила настоящий погром правоохранительных органов Витебщины и Белоруссии. В числе жертв этого произвола был и он (Сороко)». Ну а Прошкин, руководивший следственной группой, расследовавшей дело по обвинению Сороко и других, был, конечно, одним из организаторов «этого произвола».
69)   Стр. 54 — 0 том, как над ним творил свой «произвол» Прошкин, Сороко сообщает в следующем измышлении: «...В середине января я все еще продолжал читать материалы своего уголовного дела — следователь Прошкин размахнулся широко, собрал против него все мыслимые и немыслимые улики, пытаясь любыми средствами добиться желаемого результата: “впаять” ему (Сороко) обещанные восемь-девять лет...». Книга «Оставь надежду...»:
70)   Стр. 75 — Рассуждая о своей судьбе’, Сороко утверждает, что следственнная группа, которую возглавлял Прошкин, вела себя по отношению к нему «...крайне непорядочно, и верить в объективность рассмотрения дела не приходится; они ищут малейшую зацепку, любой повод, чтобы доказать, что он (Сороко) жестокий, с садистскими замашками человек...».
71)   Стр. 240, 246 — Сороко утверждает, что группа под руководством Прошкина и особенно он сам «преступно извратили подход к расследованию» его дела. «...Обвинительное заключение, как и материалы дела, были грубо сфабрикованы, показания свидетелей спекулятивно ограничены, что искажало их смысл, но способствовало целенаправленной подгонке всех доказательств под обоснование моей виновности...».
72)   Стр. 269 — Говоря о работе следственной группы, которой руководил он (Прошкин), Сороко всячески их (следователей) порочит, оскорбляет их человеческое достоинство и профессиональную честь, не гнушаясь откровенной ложью: «...Как забыть следователей, знавших, что наше дело — дутое, но наплевавших на совесть и честь и сделавших из нас преступников, выполняя задание ЦК и Генерального прокурора. Законными методами достичь поставленной перед ними цели было практически невозможно. И в ход пошли фальсификация, подтасовка фактов, уговоры свидетелей и угрозы им. Не было только одного — порядочности и объективности... ...Кстати, и в группе Прошкина не все соглашались с его методами, протестовали. Кто уходил по собственной инициативе, не желая замараться, иных заменял шеф, чтобы не выбивались из упряжки. Нечистоплотность и непорядочность, присущие Прошкину, и составляли тот моральный фон, на котором происходило все следствие. Рыба гниет с головы — вот и творилось беззаконие...».

Книга «Бывшие сотрудники»:

73)   Стр. 42 — «...Что следователи прокуратуры нечистоплотны, это я испытал на собственной шкуре...». Таково суждение Сороко о тех людях, в чьи ряды он (Сороко) так стремился и даже ради этого (из корыстных побуждений) совершил преступление.
74)   Стр. 50 — Рассуждая о своей судьбе, Сороко утверждает, что следователи, которые расследовали «его» дело — необъективные, нечестные люди и в результате этого он вынужден был находиться в местах лишения свободы, а они «...на свободе процветают и посмеиваются... Подонки они, а не люди...». Кроме того, истец просил суд опровергнуть не соответствующие действительности, порочащие и унижающие его честь и достоинство издевательские, оскорбительные, карикатурные, гротескные описания его (Прошкина Л. Г.) внешнего вида, его физических данных, его человеческих качеств, а именно:
75)   Стр. 39 — «...Массивную фигуру Прошкина издали увидел еще в коридоре. Ненатуральная для его комплекции суетливость, бегающий взгляд, который ему (Сороко) не удавалось поймать...».
76)   Стр. 41 — «Никому из врагов, разве что Прошкину, не пожелает он (Сороко) пережить такие страшные, мучительные минуты...».
77)   Стр. 42 — «...Ему (Сороко) хотелось побольнее уколоть жирного борова, сидевшего напротив, показать, что и он (Сороко) не лыком шит...».
78)   Стр. 43 — «...Тяжелый взгляд (Прошкина) будто гипнотизировал медика...».
79)   Стр. 44 — «...Он (Прошкин) навис над ним (Сороко) тяжеленной глыбой, и ему (Сороко) стало страшно — такой, не задумываясь, раздавит и даже не заметит...».
80)   Стр. 48 — «...Пусть тогда не спят ночами Прошкин, прокурор и вся их компания, пусть их мучают угрызения совести, им предстоит нести клеймо злодеев». ...Подонки повстречались на моем пути. Им вторит негодяй Прошкин...».
81)   Стр. 77 — «...Не успели мы сказать и несколько фраз, как вошла элегантная женщина. Следователь (Прошкин) с неожиданной для его слоновьей фигуры прытью бросился ей навстречу».
82)   Стр. 78-79 — «...Его (Сороко) отпор ему (Адамову) и Прошкину, видимо, озадачил Адамова. Он притих, нервно закурил, и он (Сороко) смог, сам успокоившись, разглядеть его получше. Щеки округлились, вид самодовольный, сытый... Чем-то напоминает Прошкина, вдруг пришло ему (Сороко) на ум. Хотя и совсем разные, но что-то общее есть. Может, откормленность...».
83)   Стр. 80 — «...Вы подтверждаете все вышесказанное? — выжидательно уставился на него (Сороко) сквозь выпуклые стекла очков Прошкин, автоматически поправляя оправу на переносице, хотя она плотно сидела на мясистом носу...».
84)   Стр. 88-89 — «...Без особой надежды на успех Прошкин все-та- ки провел еще один допрос, скорее для проформы. Держался на этот раз он уверенно, самодовольство так и перло из него... ...— Да, сейчас ваш верх (слова Сороко, обращенные к Прошкину), пинаете меня, как вам заблагорассудится. И ниже пояса бьете — ведь рефери на ринге из вашей команды. Но ничего, еще не вечер... Отрыгнутся вам мои муки, даст Бог и вы баланды похлебаете... Как слон в посудной лавке, крошите и топчете все без разбора... Не торопитесь, посидите, отдохните, наберитесь сил. Зачем горячку пороть? — Прошкин прямо-таки купался в своем могуществе. Сытая физиономия лоснилась, глаза за толстыми стеклами очков жмурились, будто у кота, поймавшего мышь, толстые пальцы лениво разминали сигарету...».
85)   Стр. 91 — «...На двери кабинета, куда его (Сороко) привели, красовалась цифра 13. “Прошкину другого и не положено”, — успел подумать он (Сороко) и в самом деле увидел его бычью фигуру...».
86)   Стр. 94 — «...Голос Прошкина грохотал в кабинете, его лицо побагровело, казалось, его вот-вот хватит удар или он сомнет его (Сороко) в лепешку. Закурив, он немного сбавил пар, отдышался и произнес совсем другим тоном...».
87)   Стр. 95 — Сороко, обращаясь к Прошкину: «...Паркетная грязь, это Ваша привилегия, но только я ей не завидую... У вас (Прошкина), наверное, тоже где-нибудь “волосатая” рука есть? Ведь в Москву, в Прокуратуру Союза просто так не попадешь?...».
88)   Стр. 111 — Сороко, обращаясь к Прошкину, обзывает его «бездушным роботом».
89)   Стр. 112 — «... Эту отрепетированную, видимо, заранее тираду Прошкин произнес традиционным прокурорским тоном. Наверное, он представлял себя в зале Верховного Суда, на трибуне, и что внимают ему многие сотни людей. Громоподобный голос, огромная фигура, обкатанные безликие слова — он и вправду олицетворял собою в те минуты все наше правосудие, перед которым человек с его правами и интересами — ничто, главное — охрана системы, которой верно служит советская Фемида...».
90)   Стр. 116-117 — «...Ткнули Прошкина и его подручных в собственное дерьмо. Дурно пахнет ваша стряпня, господа...» «...У меня (Сороко) язык отнялся, когда контролер привел на допрос, открылась дверь и он (Сороко) увидел жирную физиономию своего врага (Прошкина)...» «...Минует кошмарное время, выйду на волю. Встречусь с этим питекантропом (Прошкиным), обязательно встречусь... Найти, плюнуть в жирную харю...».
91)   Стр. 118-119 — «...Он (Сороко) ни разу за все наши долгие “свидания” даже в бреду не позволил себе назвать его юристом, стражем законности, просто — человеком. Простите за грубость, даже нужду справлять с ним (Прошкиным) рядом было бы для него (Сороко) противно...».
92)   Стр. 231 — «...На свет Божий, сквозь паутину и грязь, вылезли “уши” Прошкина и его бригады. Впору было закрывать наше дело и начинать новое, по обвинению сегодняшних обвинителей...».
93)   Стр. 237 — «...Было временами неловко за столь дремучее, в духе Вышинского, юридическое невежество, какую-то прямо патологическую злобу...» — это говорится о Прошкине и его следственной группе.
94)   Стр. 245 — «...На процессе его (Прошкина) не было, но огромная тень (Прошкина) каждодневно висела над столом судей...».
95)   Стр. 250 — «Хотелось разбить ненавистную электрическую лампочку, не дающую уснуть, выломать решетки, разнести вдребезги тяжелую дверь, добраться до проклятого Прошкина и его подручных, разорвать их в клочья. Он (Сороко) зримо представил, как отвисает его тяжеленная челюсть, как падают от испуга очки, как дрожит огромная рука, как он судорожно глотает воздух, как пытается что-то сказать, но слова застревают в воздухе...».
96)   Стр. 311-312 — «...Это Прошкин с Кабановым над нами издеваются. Приготовились падаль клевать, надеются, что мы загнемся здесь... Гестаповцы и те гуманнее были: к стенке — так к стенке. А эти же корчат из себя блюстителей права, а сами поджаривают на медленном огне...».

Кроме того, истец просил суд обязать ответчиков за свой счет опровергнуть вышеуказанные измышления в средствах массовой информации Республики Беларусь и Российской Федерации — в газетах «Советская Белоруссия», «Беларусская Нива», «Звязда», «Рэспублша», «Фемида», «Знамя юности», «Вечерний Минск», «Добрый Вечер», «На страже», в газетах Витебской области, российских газетах «Известия», «Труд», «Советская Россия», «Российская газета», «Сегодня», «Литературная газета», «Независимая газета», «Новая газета», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Московские новости», «Аргументы и факты», «Совершенно секретно», «Щит и меч»; во всех телепрограммах Республики Беларусь и в областных телепрограммах этой республики, по 1 каналу «Останкино», телеканалу «Россия», Московскому и Санкт-Петербургским телеканалам, по республиканским радиопрограммам Республики Беларусь и Российской Федерации, Витебской и Московской областей, г. Минска, Москвы, Санкт-Петербурга.

Кроме того, истец просил суд обязать ответчиков принести ему публичные извинения, о которых сообщить в тех же средствах массовой информации.

Истец также просил суд взыскать в возмещение морального вреда, причиненного ему посягательством на его честь и достоинство, солидарно с ответчиков 750 000 000 рублей Республики Беларусь либо 300 000 000 российских рублей по состоянию на момент подачи заявления и с соответствующими инфляционными поправками ко дню взыскания.

Истец также просил суд взыскать с ответчиков в его пользу госпошлину, уплаченную им при подаче иска, а также понесенные им расходы, связанные с иском и его судебным рассмотрением (с учетом поправок на инфляцию).

Кроме того, истец также просил суд принять меры к аннулированию лицензии на издательскую деятельность Л В № 441, выданную агропредприятию «Ранет-92» 05.04.1993 г.

В судебном заседании истец иск поддержал, дополнив его требованием возместить ему ответчиками почтовые расходы по отправке в суд иска и дополнения к нему в сумме 43 400 рублей банка России, 84 550 рублей РФ и 14 800 руб РФ с учетом инфляции, а также стоимость суточных расходов во время нахождения в г. Минске в период судебного разбирательства с 8.11.1995 по 10.11.1995 г. и уточнив свои требования в части возмещения морального вреда неприменением к сумме 750 000 000 рублей показателя инфляции.

Ответчик Сороко В. И. иск не признал, судебное заседание покинул после доклада дела председательствующим.

Суд, заслушав пояснения истца, показания свидетелей, обозрев в судебном заседании книги, о которых идет речь в иске, автором которых является ответчик Сороко В. И., изданные ответчиком — Минским агропредприятием «Ранет-92», исследовав материалы уголовного дела по обвинению Сороко В.И. по ст. 105 ч. 2< 172 ч. 2, 174 ч. 2, 175 ч. 1 и 2 УК БССР и других, исследовав письменные материалы дела, находит иск подлежащим удовлетворению частично, исходя из следующего.

Согласно ст. 7 ГК Республики Беларусь, гражданин или организация вправе требовать по суду опровержения порочащих их честь и достоинство сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

Если не соответствующие действительности и порочащие честь и достоинство граждан или организации сведения распространены в средствах массовой информации, они должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации.

Порядок опровержения порочащих сведений в иных случаях устанавливается судом.

Моральный (неимущественный) вред, причиненный гражданину в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию, возмещается по решению суда средством массовой информации, а также виновными должностными лицами и гражданами в размере, определяемом судом.

Согласно ст. 61 Конституции Республики Беларусь, каждому гарантируется защита его прав и свобод компетентным, независимым и беспристрастным судом в определенные законом сроки.

С целью защиты прав, свобод, чести и достоинства граждане вправе взыскивать в судебном порядке как имущественный вред, так и материальное возмещение морального вреда.

В судебном заседании установлено, что в 1993-1994 гг. Минское агропредприятие «Ранет-92», являющееся в соответствии с лицензией Л В № 441 издателем, выпустило состоящий из 6 книг цикл документальных повестей, автором которых является бывший работник Белорусской транспортной прокуратуры, а на момент издания книг — генеральный директор АП «Ранет-92» Сороко В. И.

Лицензию на издательскую деятельность Минскому АП «Ра- нет-92» выдало 5 апреля 1993 года Министерство культуры и печати Республики Беларусь.

Первая книга из этого цикла «Витебское дело или двуликая Фемида» была подписана в печать 13 апреля 1993 года и вышла в 1993 году тиражом 50 тысяч экземпляров на 348 с.

Она же без изменений переиздана тиражом 50 тысяч экземпляров в 1994 году.

Книга под названием «SOS: спасите наши души» подписана в печать 12 июля 1993 года, вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 271 с.

Книга «Оставь надежду...» подписана в печать 22 ноября 1993 года и вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 271 с.

Вторая книга под названием «Витебское дело или двуликая Фемида» подписана в печать 15 декабря 1993 года и вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 411 с.

Книга «Бывшие сотрудники» подписана в печать 8 июля 1994 года и вышла тиражом 50 тысяч экземпляров на 288 с.

Хронология событий, описываемых в вышеуказанных книгах, такова. 13 января 1984 года недалеко от ст. Лучеса на окраине г. Витебска была изнасилована и убита гр-ка Ка- цуба Т. М. В числе других расследование уголовного дела по данному факту проводил и автор вышеуказанных книг — бывший работник Белорусской транспортной прокуратуры Сороко В. И. По результатам этого расследования за данное преступление был незаконно осужден к 15 годам лишения свободы гр-н Адамов О. В. Однако впоследствии было установлено, что преступление совершил Михасевич Г. М который за эти и другие преступления был осужден к смертной казни, приговор приведен в исполнение. Незаконно осужденный, пробывший два года в местах лишения свободы Адамов О. В. был оправдан. По фактам нарушения законности при расследовании уголовного дела по обвинению Адамова О. В. прокурором Белорусской ССР было возбуждено уголовное дело, в ходе расследования которого в числе других обвинение было предъявлено и В. И. Сороко. Приговором судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Латвийской ССР от 11 апреля 1988 года Сороко В. И. был осужден по ст. 175 ч. 2, 174 ч. 1, 174 ч. 2, 171 УК Белорусской ССР к 4 годам лишения свободы. Приговор суда вступил в законную силу.

Эти обстоятельства подтверждаются имеющимися в материалах данного гражданского дела выкопировкой из приговора суда в отношении Михасевича Г. М. в части убийства Кацуба Т. М, копией заявления Михасевича Г. М. по поводу необоснованного оправдания его по 5 убийствам, копией приговора Верховного суда Латвийской ССР в отношении Сороко В. И. и других (л. д. 87-174, т. 2 приложения к исковому заявлению), материалами уголовного дела по обвинению Сороко В. И. и других, содержанием цикла изданных документальных повестей.

Согласно и. 5 постановления Пленума Верховного Суда Беларуси от 18 декабря 1992 г. № 14 «О практике применения судами ст. 7 ГК Республики Беларусь о защите чести и достоинства граждан и организаций» при рассмотрении гражданских дел, возбужденных в порядке ст. 7 ГК Беларуси, судам необходимо выяснять, были ли распространены сведения, об опровержении которых предъявлен иск, порочат ли они честь и достоинство гражданина, репутацию организации, соответствуют ли эти сведения действительности.

Согласно п. 12 того же постановления, в силу ст. 7 ГК в Беларуси обязанность доказывания, что распространенные сведения соответствуют действительности, возлагается на ответчика. Истец обязан доказать лишь сам факт распространения порочащих его сведений лицом, к которому предъявлен иск; при этом он вправе также представить доказательства несоответствия действительности сведений, порочащих его честь и достоинство.
Истцом предъявлены выкопировки (фрагменты) из книг В. Сороко «Витебское дело или двуликая Фемида» (л. д. 1-11, т. 1 приложения к иску), то же из 2-й книги под этим названием (л.д. 12-102, т. 1 приложения к иску), из книги «SOS: спасите наши души» (л. д. 103-109, т. 1 приложения к иску), из книги «Оставь надежду...» (л. д. 110-118, т. 1 приложения к иску), из книги «Бывшие сотрудники» (л. д. 114-124, т. 1 приложения к иску), из переизданной в 1994 г. книги первой под названием «Витебское дело или двуликая Фемида» (л. д. 2-26, т. 2 приложения к иску), при этом именно тех листов книг, где содержатся сведения, по его мнению, не соответствующие действительности, порочащие его честь и достоинство, деловую репутацию. Кроме того, истцом представлены суду копии публикаций различных средств массовой информации, имевших место в связи с изданием книг цикла «Витебское дело или двуликая Фемида» (л. д. 29-45, 47, 53-58, т. 2 приложения к иску). Истцом представлены копии сообщения о презентации книги «Бывшие сотрудники» из газеты «Добрый вечер» за 1 августа 1994 г., сообщения о читательской конференции и экранизации книг Сороко В. И. из газеты «Добрый вечер» за 10 ноября 1994 г., сообщений о встрече Сороко В. И. с читателями (студентами) из газеты «Советская Белоруссия» за 11 ноября 1994 г. и из газеты «Добрый вечер» за 16 ноября 1994 г. (л. д. 46,48,50, т. 2 приложения к иску).

Представитель ответчика — Минского агропредприятия «Ранет-92» — в судебное заседание не являлся вообще, несмотря на надлежащее извещение о времени слушания дела.

Ответчик Сороко В. И. самовольно покинул судебный процесс после доклада дела председательствующим.

Таким образом, ответчики не представили суду доказательств того, что указанные в иске и распространенные ими сведения соответствуют действительности.

Согласно ст. 30 ГПК Беларуси, доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле. Если представленные доказательства недостаточны, суд предлагает сторонам и другим лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства или собирает их по своей инициативе.

По инициативе суда в судебном заседании были обозрены сами книги «Витебское дело или двуликая Фемида» (книги 1-я и 2-я, 1-я переизданная), «SOS: спасите наши души», «Оставь надежду...», «Бывшие сотрудники» автора Сороко В. И., изданные и переизданные Минским АП «Ранет-92».

Сопоставив их содержание с исковым заявлением, дополнением к иску и приложением к нему, суд находит бесспорно доказанным факт распространения указанных в иске сведений, использования автором Сороко В. И. фраз, сравнений, определений, эпитетов, выражений, высказываний, обобщений и выводов, указанных Прошкиным Л. Г. в исковом заявлении. При этом судом установлено, что книга «Оставь надежду...» вышла тиражом 40 000 экземпляров (а не 50 000 — как указано в иске).

Давая оценку сведениям, указанным истцом в его заявлении и распространенным ответчиками, в той части, являются ли они порочащими честь и достоинство или деловую репутацию истца, соответствуют ли они действительности, суд руководствуется добытыми по делу доказательствами и постановлением Пленума Верховного Суда Беларуси от 18.12.92 г. № 14 «О практике применения судами ст. 7 ГК Республики Беларусь о защите чести и достоинства граждан и организаций», согласно п. 7 которого порочащими являются такие не соответствующие действительности сведения, которые умаляют честь и достоинство гражданина или организации в общественном мнении или мнении отдельных граждан с точки зрения соблюдения законов, моральных принципов общества (например, сведения о совершении нечестного поступка, недостойном поведении в трудовом коллективе, в семье; сведения, опорочивающие производственно-хозяйственную деятельность, репутацию и т. и.). В то же время не могут признаваться обоснованными требования об опровержении сведений, коверкающих действительную критику недостатков в работе, поведении в общественном месте, коллективе, быту.

Согласно п. 13 того же постановления: если порочащие истца сведения признаны судом соответствующими действительности, а также если распространенные сведения не являются порочащими, требования об их опровержении удовлетворению не подлежат.

Давая оценку сведениям, изложенным в п. 1 искового заявления (на стр. 5 книги 1-й «Витебское дело или двуликая Фемида», суд приходит к следующему.

Из материалов уголовного дела по обвинению Сороко В. И. и других усматривается, что данное уголовное дело было возбуждено постановлением прокурора БССР Макарова В. Г. от 23.12.1985 г. по факту фальсификации доказательств, повлекших незаконное осуждение гр-на Адамова О. В. по признакам ст. 172 УК БССР, и расследование поручено старшему следователю по особо важным делам при прокуроре БССР Борисову В. Ф. (том уголовного дела 7, л. д. 448). Из дальнейших материалов дела усматривается, что в течение последующих нескольких месяцев дело находилось в производстве следователя Борисова. И лишь впоследствии было передано в производство старшего следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Париц В. А., возглавившего следственную группу, расследующую дело по факту фальсификации доказательств, повлекших незаконное осуждение Адамова О. В., возглавил следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Прошкин Л. Г.

При таких обстоятельствах утверждение Сороко В. И. версии о том, что следователи Беларуси вынуждали взять на себя вину совсем непричастных людей, выдвинула следственная группа Прокуратуры СССР, не соответствует действительности.

Однако данное утверждение, по мнению суда, не порочит честь, достоинство и деловую репутацию истца, поскольку следователи Беларуси, упомянутые в иске (а речь идет об обвиняемых по уголовному делу по обвинению Сороко и др.), действительно подозревались в совершении преступлений, из них впоследствии были привлечены в качестве обвиняемых и осуждены.

В то же время суд считает, что, употребляя выражение «шла настоящая “охота на ведьм”...», ответчик Сороко В. И. действительно унизил честь, достоинство и деловую репутацию следователей, в том числе и истца, расследовавших уголовное дело.

Согласно толковому словарю русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, изданному Российской Академией Наук и Российским Фондом Культуры в 1992 г. (в дальнейшем — Толковый словарь), «Охота за ведьмами (на ведьм)» — преследование, травля инакомыслящих (Толковый словарь, с. 70).

Следователи же следственной группы под руководством Прошкина Л. Г., расследуя уголовное дело, исполняли свои должностные обязанности, причем делали это в соответствии с законом, что подтвердили в судебном заседании свидетели Суханов В. Ф., Домурадов О. И., Комаровский В. М.

Изложенное истцом в п. 2 требований суд расценивает следующим образом.

То обстоятельство, что в ходе следствия прослушивали телефон Сороко и за ним было установлено наружное наблюдение, по его выражению, «хвосты ходили», опровергли в судебном заседании свидетели Суханов В. Ф., Домурадов О. И., а следовательно, эти сведения не соответствуют действительности. Сами по себе они не являются порочащими честь и достоинство. Но в совокупности с выражением «...Знаем о вашем воспитании...» в общем контексте книги подразумевают, что следователи занимались чем-то незаконным, нехорошим, подлым. При таких обстоятельствах суд приходит к выводу об обоснованности иска в этой части.
В этом же пункте исковых требований истец указывает, что постановление об аресте, вынесенное им и санкционированное прокурором БССР, Сороко В. И. называет клеветой, а его содержание — ложью.

Клевета — порочащая кого-либо ложь. Ложь — намеренное искажение истины, неправда, обман (Толковый словарь, с. 282,340).

Из обозрснного в судебном заседании постановления об аресте Сороко В. И. (уголовное дело по обвинению Сороко В. И. и др., т. 21, л. д. 71) усматривается, что данное постановление действительно вынесено Прошкиным Л. Г., санкционировано прокурором БССР Тарна- вским Г. С., причем данный документ составлен в точном соответствии с требованиями УПК БССР. Следовательно, требования истца в этой части обоснованы и подлежат удовлетворению.

В материалах уголовного дела по обвинению Сороко В. И. и других (т. 21, л. д. 58,59) имеется справка о ме- досвидетельствовании Сороко В.И. 28 октября 1985 г. и протокол допроса врача бригады скорой помощи, производившего медосмотр Сороко В. И. Последний в своей книге данные события описывает таким образом, что врач дал заключение об удовлетворительном состоянии здоровья Сороко под психологическим воздействием истца. Содержание же вышеуказанных документов опровергает это, тем самым подтверждая доводы истца. Суд считает требования истца в этой части законными и обоснованными, а изложенное ответчиком — сведениями, порочащими честь и достоинство и деловую репутацию истца, не соответствующими действительности.

Как уже отмечалось выше, применение в отношении обвиняемого Сороко В. И. меры пресечения в виде заключения под стражу было произведено в строгом соответствии с требованиями УПК Беларуси. Сороко же в книге 2-й «Витебское дело или двуликая Фемида» на стр. 44, 47, 48, 52-53 представляет это процессуальное действие незаконным, произведенным «непорядочным человеком», «варварски» и «коварно», попыткой психического насилия над ним, попыткой «взять на испуг» и оговорить себя и других. Арест назван «беззаконием», накладывающим на истца «клеймо злодея», «негодяя», представлен психологическим воздействием со стороны истца на подследственного.

Порядочность — честность, неспособность к низким, аморальным, антиобщественным поступкам.
Порядочный — честный, соответствующий принятым правилам поведения (Толковый словарь, с. 584).
Варвар — невежественный, грубый, жестокий человек (Толковый словарь, с. 67).
Коварство — злонамеренность, прикрытая показным доброжелательством (Толковый словарь, с. 286).
Взять на испуг — заставить действовать под угрозой или испугав (Толковый словарь, с. 259).
Беззаконие — нарушение, отсутствие законности.
Злодей — который совершает злодеяния, способен на них.
Негодяй — подлый, низкий человек (Толковый словарь, с. 38, 235, 413).
Сломиться — под воздействием тяжелых обстоятельств лишиться сил.
Очухиваться — приходить в себя от испуга (Толковый словарь, с. 757,500).

Таким образом, употребляя указанные выражения, Сороко В. И. утверждает, что истец нечестный, способный к низким, аморальным поступкам, невежественный, грубый, жестокий человек, прикрывающий свою злонамеренность показным добродушием, доброжелательством, чье поведение не соответствует общепринятым нормам. Своими действиями якобы истец заставил его (Сороко) действовать под угрозой, нарушал законность, совершал злодеяния, творил беззакония, совершал должностные преступления.

Свидетели Суханов В. Ф. и Домурадов О. И. охарактеризовали истца как порядочного, честного, доброго человека, строго соблюдающего законодательство, опровергнув тем самым утверждения ответчика в этой области.
Свидетель Комаровский В. М. опроверг утверждения Сороко В. И. в части нарушения истцом законности при расследовании уголовного дела.

Из материалов уголовного дела по обвинению Сороко В. И. и других усматривается, что указанные автором нарушения Уголовно-процессуального закона не имели места в действительности.

Поэтому суд считает исковые требования в этой части (п. 4-6, 8) подлежащими удовлетворению.

Из аттестации истца за 1982 г. усматривается следующее: Прошкин Л. Г. в органах прокуратуры работает с 1972 г. последовательно в должностях следователя районной прокуратуры, старшего следователя прокуратуры города, области, прокурора-криминалиста. Как на; наиболее подготовленного специалиста на истца было возложено руководство работой кабинета криминалистики с подчинением ему прокуроров-криминалистов. За время работы Прошкин Л. Г. характеризуется положительно, к исполнению служебных обязанностей относится добросовестно. Систематически работает над повышением своего идейно-политического уровня и профессиональных знаний. В 1979 г. прошел стажирование в следственном управлении Прокуратуры РСФСР. В 1980 г. окончил курсы повышения квалификации следственных работников органов прокуратуры и МВД. Большое внимание Прошкин Л. Г. уделяет вопросам практической помощи следователям. Большой объем работы выполнял в составе постоянно действующей следственно-оперативной группы Прокуратуры и УВД по раскрытию и расследованию преступлений. Прошкин требователен к себе, проявляет инициативу и настойчивость в решении практических вопросов. Правильно строит взаимоотношения в коллективе прокуратур и УВД. Замечаний по поведению в быту не имеет. Вывод: т. Прошкин Л. Г. с обязанностями по службе справляется, занимаемой должности соответствует.

Выводы аттестационной комиссии: рекомендовать Прошкина Л. Г. для назначения на должность начальника следственной части следственного управления Прокуратуры Кемеровской области.

Аттестация утверждена прокурором Кемеровской области.

Из характеристики на начальника следственной части следственного управления Прокуратуры Кемеровской области Прошкина Л. Г. усматривается, что за время работы в прокуратуре он характеризуется положительно, является юридически грамотным, добросовестным работником, проявляет инициативу и оперативность, требователен к себе и подчиненным, с обязанностями по службе справляется. За успехи в работе неоднократно поощрялся прокурором области. Дисциплинарных взысканий и замечаний по поведению в быту не имеет. Характеристика датирована 21декабря 1983 г.

Из характеристики Прошкина Л. Г. за 1984 г. усматривается, что, работая в органах прокуратуры, Прошкин Л. Г. проявил себя с положительной стороны. Его отличают юридическая грамотность, добросовестное исполнение служебного долга, самокритичность, стремление к профессиональному совершенствованию. Эти же качества Прошкин проявил, работая в центральном аппарате Прокуратуры СССР. В январе 1984 г. ему поручено возглавить следственную группу по расследованию дела о нарушениях социалистической законности, допущенных отдельными сотрудниками милиции Гомельской области. Расследованием этого дела Прошкин занимается активно и добросовестно.

Из аттестации следователя по особо важным делам при Генеральт ном прокуроре СССР Прошкина Л. Г., утвержденной заместителем Генерального прокурора СССР за 1989 г., усматривается, что расследованные Прошкиным Л. Г. дела отличаются, как правило, повышенной сложностью в связи с отсутствием достаточной следственной практики по делам о нарушениях законности при привлечении граждан к уголовной ответственности. Хорошо владеет методиками расследований всех видов преступлений.

Постоянно работает над повышением своего профессионального уровня. Имеет склонность к научной работе.

Является соискателем «НИИ проблем укрепления законности и правопорядка», разрабатывал тему методики и тактики расследования преступлений против правосудия. По характеру общительный, доброжелательный, пользуется авторитетом в коллективе следственной части, охотно делится своими знаниями и опытом, выступает с лекциями в институтах Прокуратуры СССР. В работе требователен, принципиален, настойчив, корректен.

К недостаткам в работе Прошкина Л. Г. следует отнести не всегда оправданные выходы за пределы доказывания по расследуемым уголовным делам, что влечет дополнительные усилия и трату времени.

По своим деловым, моральным качествам достоин назначения на должность старшего следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР.

Свидетель Суханов В. Ф. суду пояснил, что был включен в состав следственной группы по расследованию дела по обвинению Соро- ко В. И. и других примерно в марте 1986 г. А с августа 1986 г. к расследованию данного дела подключились работники Генеральной прокуратуры Союза ССР. Дело по факту нарушений законности было возбуждено прокурором БССР. Сначала его принял к производству старший следователь но особо важным делам при прокуроре БССР Борисов. Впоследствии следственную группу возглавил старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Париц В. А., а примерно с сентября 1986 г. — старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Прошкин Л. Г. Никакой «охотой на ведьм» следователи следственной группы под руководством истца не занимались, они расследовали дело в строгом соответствии с законом. Во время следствия не прослушивался телефон Соро- ко В. И., за последним не устанавливалось наружное наблюдение. При нем никто из следователей никаких угроз в адрес Сороко В. И. типа помещения в психиатрическую больницу и содержания в ней не высказывал, никаких незаконных методов ведения следствия не применял. Угроз в адрес Сороко В. И. никто не высказывал, в том числе и касательно содержания его под стражей. Утверждения Сороко В. И. в его книгах о нарушении следователями законности при расследовании его дела не соответствуют действительности. Условия содержания в следственных изоляторах определяются не следователями, в т. ч. и Прошкиным Л. Г., а начальником администрации в соответствии с ИТК Беларуси (тогда БССР) и соответствующими инструкциями. Ему лично неизвестно о том, что в камеру к Сороко В. И. подсаживали «разбитного уголовника», о том, что последнему угрожали помещением в камеру к бывшим полицаям.

Следствие велось объективно, никаких методов незаконного психологического воздействия в отношении подследственных не применялось. Никаких провокаций в отношении Сороко В. И., в том числе и со стороны Адамова О., не допускалось.

Кроме того, за расследованием данного уголовного дела самым тщательным образом осуществлялся прокурорский надзор как со стороны Прокуратуры БССР, так и со стороны Генеральной прокуратуры СССР.

Следователь Прошкин Л. Г. не имел никакого отношения к расследованию дела по обвинению Михасевича, а соответственно, не имел возможности оперировать доказательствами по тому делу.

Перед следственной группой стояла цель — объективно расследовать уголовное дело. Все следователи, в том числе и Прошкин Л. Г., помнили и знали о презумпции невиновности, не допускали никаких нарушений УПК БССР. Обвинительного уклона при расследовании дела не было, сложность расследования заключалась в том, что ранее подобные дела практически не рассматривались. В составлении обвинительного заключения участвовали все следователи следственной группы. По результатам расследования уголовного дела в отношении Сороко В. И. и других лиц был вынесен обвинительный приговор, что подтверждает правоту следствия.

Никакого давления на суд следствие не оказывало, если бы такое обстоятельство имело место, то дело в первый раз не было бы возвращено для производства дополнительного расследования. Данных о том, что Прошкин Л. Г. оказывал какое-либо давление на судью Кабанова или потерпевшего Адамова, у него нет.

Показания потерпевших Гирева и Мотыленка в ходе следствия подтверждала свидетель — работник милиции, и у следствия не было основания считать их ложными.

Ему ничего не известно о том, что Прошкин Л. Г. воздействовал на общественное мнение, являлся организатором публикаций в средствах массовой информации. Прекращение уголовного дела против Адамова О. по эпизоду хищения им грунта, вмененного в вину последнему Сороко В. И., было прекращено на законных основаниях. При нем (Суханове) никто не грозился «впаять» Сороко В. И. «обещанные» 8-9 лет.

Материалы дела не фабриковались, показания потерпевших, свидетелей, подследственных в протоколы вносились точно и подробно. Никаких протестов со стороны следователей против методов расследования Прошкина Л. Г. не было. Состав следственной группы был постоянным. Группа в ходе следствия только увеличивалась.

Сороко В. И. была представлена возможность полностью ознакомиться с материалами уголовного дела, с этой целью был даже составлен график ознакомления его с делом.

Сороко не жаловался при нем, что его чем-то обижали на предварительном следствии. Он ничего не подтасовывал, составляя свою часть обвинительного заключения, которое не является тенденциозным и необъективным.

Свидетель Суханов В. Ф. охарактеризовал Прошкина Л. Г. как человека, обладающего высоким профессионализмом, отличающегося глубокими знаниями в области права, честностью, порядочностью, уважительным отношением к людям. Сведения,. распространенные Сороко В. И. в отношении Прошкина Л. Г., указанные в иске, не соответствуют действительности.

Свидетель Домурадов О. И. дал суду аналогичные показания, дополнительно пояснив следующее. Следственная группа при расследовании уголовного дела по обвинению Сороко В. И. и других работала без оперативной службы. Мера пресечения в отношении Сороко В. И. — заключение под стражу — была избрана в строгом соответствии с законом. Помещением в психиатрическую больницу Сороко В. И. не угрожали. Ни Прошкин Л. Г., ни другие следователи на режим содержания подследственного в следственных изоляторах не влияли да и не могли этого делать. Никакого физического или психологического воздействия ни Прошкин Л. Г„ ни другие следователи на подследственных не оказывали, угроз не высказывали. Следствие велось объективно и очень скрупулезно, нормы УПК БССР при расследовании дела соблюдались неукоснительно. Ни на него, ни на других следователей Прошкин Л. Г. «не давил» своим авторитетом. Следователи прекрасно понимали, что подследственные — юристы, и поэтому отношения с ними складывались исключительно на законных основаниях. Как ему известно, никто из членов следственной группы на судебном процессе над Сороко В. И. и другими в Латвии не присутствовал. Правильность действий следственной группы подтверждается приговором суда. Следователи преследовали цель — установить истину по делу, а не «посадить» Сороко В. И. или кого-либо другого. Никто из следователей не занимался ни в коем случае подтасовкой доказательств. Никто не преследовал никаких корыстных целей. Следователи не были заинтересованы в том, чтобы «впаять» Сороко В. И. 8-9 лет. Показания допрашиваемых лиц не ограничивались, все они имели возможность знакомиться с протоколами, дополнять и уточнять их. И в большинстве случаев так и происходило.

Свидетель Домурадов О. И. охарактеризовал истца Прошкина только с положительной стороны, отметив такие качества, как честность, порядочность, высокий профессионализм, умение строить взаимоотношения с подчиненными следователями на должном уровне, глубокое знание и строгое соблюдение законов, вежливость. Свидетель суду пояснил, что к истцу ни в коем случае нельзя применить выражения, высказывания, измышления, распространенные ответчиком Сороко В. И. в своих книгах, как-то «бестолковый человек», «хам», «грубиян», «нечистоплотность», «необъективность», «нечестность», «трусость», «жирный боров» и др.
Свидетель Комаровский В. М. суду пояснил, что в 1983-86 гг. работал старшим прокурором по надзору за исполнением законов на транспорте, осуществлял надзор за следствием и дознанием. Именно в этот период расследовалось уголовное дело по факту убийства Татьяны Кацуба на ст. Лучеса Витебской области. Следствие проводил Сороко В. И. По делу в качестве обвиняемого проходил и был арестован некто Адамов О., который обвинялся в убийстве и изнасиловании Кацуба Т. По делу не было собрано достаточно доказательств вины Адамова, имелись лишь его признательные показания, и стоял вопрос об освобождении его из-под стражи. Сороко В. И. всех убеждал, что Адамов виновен. Тогда на свет появилась фотография потерпевшей, которую якобы обнаружили в сарае обвиняемого. Это, по сути, предопределило доказанность виновности Адамова. Фотографию нашли во время повторного, тщательного, обыска сарая. Указание на такой обыск давал он, Комаровский В. М. По его мнению, именно это указание толкнуло Сороко В. И. на фальсификацию доказательств, т. к. впоследствии было установлено, что обнаружение фотографии потерпевшей в сарае обвиняемого сфальсифицировано. Кроме того, при допросе им (Комаровским В. М.) обвинямого Адамова, а допрашивал он его после того, как Адамов отказался от своих признательных показаний, было установлено, что в момент его (Адамова) задержания ему предъявлялось заключение эксперта о том, что кровь и сперма, обнаруженные на месте преступления, принадлежат Адамову. При этом заключение было в категоричной форме. В деле не имелось заключения эксперта-биолога о том, что происхождение крови и спермы, обнаруженных на трупе Кацуба Т„ от Адамова не исключается. Тогда он (Комаровский) отобрал объяснение у Сороко В. И., а также у другого следователя, расследовавшего дело, Журбы о том, что другого заключения эксперта по делу не имелось в природе. Впоследствии же было установлено, что и Журбой, и Сороко судебно-медицинское заключение эксперта-биолога было сфальсифицировано. Фальсификация, в частности Сороко В. И., этих двух доказательств привела к незаконному обвинению, аресту и последующему осуждению Адамова О. Впоследствии он дал оценку допущенным следствием и им самим ошибкам.

Уголовное же дело по обвинению Сороко В. И. и других было возбуждено по факту нарушения законности при расследовании уголовного дела, а не против конкретных лиц. Лишь впоследствии обвинение было предъявлено Сороко, Журбе, Кирпиченку и др. При этом дело было возбуждено Прокуратурой БССР, а не СССР. Версия о том, что Сороко В. И. и другие вынудили взять на себя вину в совершении преступлений человека, их не совершавшего, оказалась правильной. Сначала следственную группу возглавлял старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Париц В. А. Никакой «охоты на ведьм» не было. Также не было никакого произвола со стороны членов следственной группы ни в отношении обвиняемых, ни в отношении свидетелей, ни в отношении потерпевших. Расследование велось объективно, в рамках норм уголовно-процессуального законодательства БССР.

Еще до возбуждения уголовного дела по обвинению Сороко и других коллегией Прокуратуры БССР он был освобожден от должности старшего прокурора отдела и переведен на должность следователя по особо важным делам в Белорусскую транспортную прокуратуру. Никакого отношения к фальсификации доказательств по делу об убийстве Кацуба Т. он отношения не имел. Средствами прокурорского надзора на тот момент времени установить фальсификацию доказательств было невозможно. Однако ни тогда, ни сейчас он не считает, что отстранение его от должности явилось произволом, «погромом», не считает себя «жертвой». Более того, следственная группа 40под руководством Прошкина Л. Г. лично к нему не имела никаких претензий с точки зрения закона.
Из материала уголовного дела № К-08 за 1987 г. усматривается, что Сороко В. И., работая прокурором следственного отдела Белорусской транспортной прокуратуры, расследуя уголовное дело как самостоятельно, так и в группе со следователем Витебской транспортной прокуратуры Журбой из карьеристских побуждений принуждал подозреваемого и впоследствии обвиняемого Адамова к даче показаний путем применения угроз и издевательств над личностью допрашиваемых. Сороко также заведомо незаконно задержал Самсонова и Адамова в качестве подозреваемых, заведомо незаконно совместно со следователем Журбой заключил под стражу Адамова, совершил служебный подлог. Приговором судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Латвийской ССР от 11 апреля 1988 года за данное преступление на основании ст. 175 ч. 2, 174 ч. 1, 174 ч. 2, 171, 39 УК БССР Сороко В. И. был осужден к лишению свободы сроком на 4 (четыре) года. Приговор суда в отношении Сороко В. И. вступил в законную силу. Назначенное судом наказание Сороко В. И. отбыл, освободившись из мест лишения свободы условно-досрочно.
Оценивая собранные по делу доказательства в их совокупности (как и при рассмотрении п. 1-6 исковых требований), а именно: сопоставляя сведения, изложенные в книгах цикла «Витебское дело или двуликая Фемида», изданных ответчиками, указанные в исковом заявлении, с материалами уголовного дола № И-08-1987 г. по обвинению Сороко В. И. и других, с Уголовным и Уголовно-процессуальным кодексами Белорусской ССР, действовавшими в 1984-87 гг., с показаниями свидетелей Суханова В. Ф., Домурадова О. И., Комаровского В. М, с характеризующими Прошкина Л. Г. материалами, с содержанием самих книг указанного цикла, с содержанием публикаций в средствах массовой информации, имеющихся в материалах дела, с сообщениями о читательских конференциях, встречах с читателями, о презентации книг Сороко В. И. и другими материалами дела, суд приходит к выводу о законности и обоснованности требований истца в полном объеме и в п. 7.Э-9.6 исковых требований.

При этом использованные ответчиком Сороко В. И. эпитеты, сравнения, фразы, обобщения и выводы суд оценивает в строгом соответствии с Толковым словарем русского языка под редакцией С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, изданным Российской Академией Наук и Российским Фондом Культуры в 1992 г., как в прямом, так и в переносном смысле, как в прямой конкретной форме, так и в общем контексте содержания и смысла книг.
Согласно ст. 61 Конституции Республики Беларусь, с целью защиты прав, свобод, чести и достоинства граждане вправе взыскать в судебном порядке как имущественный вред, так и материальное возмещение морального вреда.
Согласно ст. 39 Закона СССР «О печати и других средствах массовой информации», подлежит удовлетворению и моральный вред, причиненный истцу публикациями указанных выше сведений, признанных судом не соответствующими действительности и порочащими его честь, достоинство и деловую репутацию.

Определяя критерии причиненного истцу морального вреда, суд приходит к следующему. Распространение ответчиками сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию истца, не соответствующих действительности, нанесло ему моральный вред как человеку — в индивидуальном смысле этого слова, как юристу, работнику прокуратуры, следователю — в профессиональном плане, как честному, добросовестному труженику — в общегражданском понимании и т. п. При этом суд учитывает, что моральный вред причинен истцу как в плане восприятия им самим распространенных в отношении него порочащих сведений, так и в плане восприятия этих сведений и другими лицами по отношению к нему. Кроме того, суд учитывает, что порочащие истца распространенные ответчиками сведения нанесли моральный вред его семье, родственникам, близким, друзьям, коллегам по работе, что, в свою очередь, переживает истец и что усугубляет его моральные потери.

Суд также учитывает объем пространства, на котором ответчиками распространены порочащие истца сведения (книги распространяются на территории стран СНГ, а по словам самого ответчика Сороко В. И., с успехом — и за рубежом).

Суд учитывает и непосредственно объем несоответствующей действительности, порочащей честь, достоинство и деловую репутацию истца информации, содержащейся в пяти названных выше книгах, а также общий тираж их — 290 000 экземпляров.

Однако при определении размера причиненного истцу морального вреда суд не может согласиться с его доводами в той части, что за каждый экземпляр книги в его пользу следует взыскать по 2500 рублей исходя из следующего. Суд не может согласиться с тем, что моральный вред, принесенный истцу распространением книги 2-й «Витебское дело или двуликая Фемида» аналогичен вреду, причиненному распространением книги «Оставь надежду...». По мнению суда, в первом случае он значительно больше. Поэтому, соглашаясь с доводами истца о размерах стоимости книг ответчика Сороко В. И. на территории России и Белоруссии, о количестве изданных экземпляров книг, суд считает, что с ответчиков в пользу истца следует взыскать за каждый экземпляр книги 2-й «Витебское дело или двуликая Фемида» по 2500 рублей, итого 125 000 000 рублей (125 000 000 = 2500 х 50 000 экз.), а за каждый экземпляр остальных книг — по 1000 руб., итого 240 000 000 рублей (240 000 000 р. = 1000 х 240 000 экз.), а всего, таким образом, — 365 000 000 рублей Национального Банка Беларуси.
Несмотря на то что, согласно п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь № 14 от 18 декабря 1992 года, разъясняется, что выбор способа защиты чести и достоинства принадлежит истцу, суд, рассматривая его требования в части способа защиты, исходит еще и из возможности реального исполнения постановленного решения. Если с учетом благополучного материального положения ответчиков суд нашел возможность взыскать с них в счет возмещения морального вреда значительные денежные суммы, то в то же время суд считает нецелесообразным обязывать ответчиков опровергать вышеуказанные порочащие истца сведения в телепрограммах и радиопрограммах России и Беларуси. Наиболее рациональным, удобным и эффективным способом защиты чести и достоинства истца суд находит публикацию ответчиками опровержений распространенных ими порочащих истца сведений и принесение публичных извинений в некоторых из указанных истцом средствах массовой информации, при этом на территории как Беларуси, так и Российской Федерации.
При подаче иска в суд истец уплатил госпошлину в сумме 8000 рублей (по квитанциям от 14.11.1994 г.). По мнению суда, с ответчиков в пользу истца следует взыскать госпошлину с учетом индекса потребительских цен в октябре 1995 года но отношению к ноябрю 1994 г. по 16 800 рублей (шестнадцать тысяч восемьсот) с каждого, т. к. исковые требования истца удовлетворены.

Кроме того, истец просил суд взыскать с ответчиков в его пользу расходы по отправке истца в суд (дважды) и дополнения к иску в сумме, согласно квитанциям 43 300 рублей, 74 550 рублей и 14 880 рублей банка Российской Федерации.

Помимо того, истец просил суд взыскать с ответчиков в его пользу расходы, понесенные им за время пребывания в Минске во время проведения судебных заседаний, которые для него складывались из расходов на питание.
Между тем, по мнению суда, расходы истца на питание в дни проведения судебного процесса в г. Минске являются для него материальным ущербом, и вопрос о его взыскании должен решаться в соответствии со ст. 442 ГК Беларуси, поскольку эти расходы не связаны с моральным вредом и в силу гл. V ГПК Республики Беларусь не относятся к судебным расходам.

Также не предусмотрено действующим законодательством и возмещение почтовых расходов, связанных с направлением гражданами исковых заявлений в суд.

Поэтому суд считает, что в этой части иска следует отказать.

Кроме того, истец просил суд принять меры к лишению Минского агропредприятия «Ранет-92» лицензии на издательскую деятельность.

Однако решение вопроса об аннулировании лицензии на издательскую деятельность не входит в компетенцию суда, производство по делу в этой части иска прекращено.

В ходе судебного заседания истец Прошкин Л. Г. отказался от своих требований об увеличении суммы морального вреда в соответствии с инфляционными поправками и окончательно просил взыскать с ответчиков 750 000 000 рублей Республики Беларусь или 300 000 000 рублей Российской Федерации.

Определяя круг средств массовой информации для исполнения данного решения, суд исходит из их популярности среди наиболее широких слоев населения как в Беларуси, так и в России.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 134 ГПК Беларуси, суд

РЕШИЛ:

Признать не соответствующими действительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию Прошкина Леонида Георгиевича сведения, связанные с его деятельностью и деятельностью возглавляемой им следственной группы при расследовании уголовного дела по обвинению Сороко В. И. и нескольких других работников правоохранительных органов БССР в совершении ряда преступлений и изложенные ответчиками в книгах цикла «Витебское дело или двуликая Фемида», а именно:

1. В книге первой «Витебское дело или двуликая Фемида» —
на стр. 5 — «Шла настоящая “охота на ведьм”...». Так ответчик представил расследование нарушений законности, допущенных отдельными работниками правоохранительных органов БССР.

2. В книге второй «Витебское дело или двуликая Фемида» —
на стр. 42 — «...Знаем о вашем воспитании: и телефон прослушивали, и “хвосты” (наружное наблюдение) ходили...»; а также сведения, где Сороко В. И. называет клеветой и ложью постановление о его аресте, вынесенное истцом и санкционированное прокурором БССР;
на стр. 43 — сведения о том, что во время ареста Сороко В. И. Прошкин Л. своим «тяжелым взглядом» как бы «загипнотизировал» медика, вызванного для обследования Сороко, и тот, «сдавшись» перед Прошкиным Л., написал подложную справку, а Прошкин Л. при этом «даже» подсказал врачу, что и в какой форме писать;
на стр. 44 — постановление об аресте он (Прошкин), «непорядочный человек», составил «варварски» и «коварно», записав туда «сплошную надуманную ложь»;
на стр. 47 — арест Сороко В. И. в книге представлен как психическое насилие, попытка «взять на испуг» и заставить оговорить себя и других;
на стр. 48 — сведения, где арест назван «беззаконием», накладывающим на истца «клеймо злодея», «негодяя»;
на стр. 51 — где Прошкин Л. Г. якобы принуждал его не только к самооговору, но и к оговору других лиц — «...И напрасно Прошкин думал, что сможет натравить меня на дознавателей...»;
на стр. 52-53 — сведения, где Сороко утверждает, что, избрав в отношении его в качестве меры пресечения заключение под стражу, Прошкин Л. Г. хотел его «сломить психологически»: «...голые стены, камера-гроб, полное одиночество, скудная пища, отсутствие какой-либо информации...». Но, как утверждает Сороко, истец «допустил просчет», поскольку «не был оригинален», что он (Сороко В. И.) его «переиграл». И далее своим «решительным» отказом от дачи показаний он заставил истца «очухиваться»;
на стр. 54 — сведения о том, что Сороко вновь перехитрил Прошкина Л. Г., заставив «клюнуть» на его «наживку»;
на стр. 55 — сведения о том, что Прошкин Л. и подчиненные ему следователи в его присутствии угрозами поместить в психиатрическую больницу и иными незаконными методами принуждали его к даче показаний. И вели они себя при этом якобы хамски. А также утверждения Сороко В. И., что вновь он переиграл истца, заставив «набычиться»;
на стр. 56 — измышления об угрозах со стороны следователей, в т. ч. и длительном содержании под стражей;
на стр. 70 — рассуждения Сороко В. И. о том, что Прошкин и его следственная группа «именем Закона творят беззаконие», о том, как «...Прошкин экспериментировал — запирал меня в одиночке, подсаживал разговорчивого рецидивиста (вдруг я выложу свои карты), угрожал...», но дело, несмотря на это, «шло туго». Утверждения Сороко и о несостоятельности обвинения, предъявленного ему, о том, что Прошкин использовал отрицательные личностные качества потерпевшего Адамова и в результате получил от него все, «что пожелал»;
на стр. 71 — утверждения Сороко В. И. о том, что Прошкин Л. Г. действовал против него, как против врага. Все его аргументы жестоко «прерывал»;
на стр. 72. — о том, что Прошкин Л. Г. якобы использовал в отношении него свою противозаконную «систему работы с подследственными» — создал ему «информационную блокаду», проводил «психологическую атаку», испытывал «одиночной камерой», подсаживал к нему «разбитного уголовника», через руководство СИЗО угрожал поместить его в камеру к бывшим «полицаям» — «предателям-отщепенцам»;
на стр. 75 — Прошкин Л. Г. сознательно «определил» его в камеру к людям, которым «...было, что отрабатывать» — «...один сокамерник — валютчик, второй — несо- стоявшийся перебежчик...»;
на стр. 78 — Прошкин Л. Г. организовал оскорбление его (Сороко) Адамовым во время проведения очной ставки;
на стр. 79 — Прошкин Л. Г. создавал только видимость объективности;
на стр. 80 — Прошкин Л. Г. допускал провокации Адамова в его (Сороко) отношении;
на стр. 81 — Прошкин Л. Г. грубо нарушал его право на защиту и другие уголовно-процессуальные нормы;
на стр. 83 — утверждения Сороко В. И. о том, что Прошкин Л. Г. добывал в отношении него «новые факты» незаконным путем, «сжимал вокруг него кольцо осады», создавал вокруг него «полную блокаду», допускал в силу своей профессиональной несостоятельности и юридической неграмотности «неясности, неточности, недоработки». Следствие, как он (Сороко) подсчитал, за год бессмысленно растратило около 200 тысяч рублей (в ценах 1987 г.);
на стр. 87 — Прошкин Л. Г., нарушая процессуальные права Сороко, не допускал прохождение к адресатам его жалоб;
на стр. 89 — утверждения Сороко В. И., подчеркивающие профессиональную непригодность и несостоятельность Прошкина Л. Г., где автор, говоря об обвинительном заключении, пишет: «...Какую бы весомую “телегу” ни настрочил на меня Прошкин, ей суждено пустопорожне громыхать на любом ухабе — моей поклажи на ней не будет...»;
на стр. 90 — где Сороко В. И. утверждает, что Прошкин Л. Г. «не следователь, а палач», что ему (Прошкину) «улицы подметать, а не работать следователем»;
на стр. 92-93 — измышления о том, что Прошкин Л. Г. грубо нарушил его право на ознакомление с материалами уголовного дела после окончания расследования;
на стр. 94 — Прошкин Л. Г. на справедливые замечания о нарушениях законности по делу кричал на него, у него создавалось впечатление, что Прошкина «...вот-вот хватит удар или он сомнет его (Сороко) в лепешку». Прошкин умышленно не хотел понять лживость Адамова. Прошкин «рубил с плеча», «выслуживался», поскольку ему было «мало полковничьего звания»;
на стр. 95 — Прошкин Л. Г. подтасовывал доказательства по делу Михасевича. Чтобы попасть в Прокуратуру Союза ССР, Прошкин Л. Г. «лизал подметки» и попал туда за счет «волосатой руки». Чтобы подвести «материальную базу» под ранее данные в ЦК КПСС и ЦК КПБ сообщения, Прошкин подтасовывал доказательства по делу Михасевича, предопределял не только общественное мнение, но и решение суда;
на стр. 95-99 — где Сороко изобразил Прошкина в якобы состоявшемся между ними разговоре не только профессионально несостоятельным человеком, но и полным дебилом, которого он переигрывает за счет своего высокого интеллекта, своего жизненного опыта, своих юридических познаний;
на стр. 97 — где Сороко утверждает, что Прошкин давил авторитетом Генеральной прокуратуры на суд по его делу. Прошкин в процессе следствия забыл про принцип презумпции невиновности, нарушал процессуальные нормы;
на стр. 98 — Прошкин, по мнению Сороко, при расследовании дела то ли «слепо выполнял жесткую установку», то ли проявлял «самодеятельность, желание выслужиться», действовал, как «в эпоху Вышинского». Прошкин добился, хотя Сороко еще не был осужден, чтобы его содержали в одиночке, потом «подсадил» к нему уголовника, потом перевел «к двум своим агентам». Прошкин лишил его «связи с женой», адвоката предоставил только по окончании следствия;
на стр. 99 — где, по утверждениям Сороко, цель Прошкина в расследовании этого дела была «не истина, а “оценка”, которую он “получит”. Он старался получить “хорошо” или “отлично”... А каким способом г-.-, Прошкину было наплевать, отсюда его явный обвинительный уклон...»; 7t
на стр. 100 — где автором изложены бездоказательные обвинения в нарушениях законности;
на стр. 101 — и опять Сороко забивает бестолкового Прошкина и его «галиматью»;
на стр. 110 — Прошкин высказывал к нему пренебрежение, грубил, называл на «ты»;
на стр. 111 — Прошкин — «бездушный робот» в работе, грубо нарушавший права обвиняемого, в т. ч. и его (Сороко) право на защиту;
на стр. 112 — для Прошкина «...человек с его правами и интересами — ничто, главное — охрана системы, которой верно служит советская Фемида»;
на стр. 115 — утверждения, что Прошкин допускал в отношении Сороко хамство;
на стр. 116 — рассуждения Сороко В. И. о том, что результаты расследования Прошкина — «липа»;
на стр. 117-119 — утверждения Сороко, что для Прошкина он «...— нуль, пустое место. Его абсолютно не интересует, кто перед ним, ему безразличны мои (Сороко) доводы, аргументы, ему все равно — прав я (Сороко) или виноват. Он (Прошкин) выполнял приказ, точнее — заказ, и отойти от требований заказчика не может. Он (Прошкин) взял аванс, надеется на шедрый расчет, а остальное — мелочи, которые не стоят и гроша. Сороко перед ним, Иванов, Петров — любой, на кого укажут, на кого натравят, станет виновным... Он (Сороко) не мог примириться с тем, что ему не верят, что нагло “шьют” абсурдные эпизоды, что его судьба, судьба честного человека зависит от прихоти какого-то Адамова... Не верит или не хочет верить Прошкин, не верят еще недавно уважаемые им руководители Прокуратуры БССР, не верят бывшие товарищи по партии... Порою ему (Сороко) казалось, что, попади моя жалоба на стол к истинному партийцу-большевику, вся пирамида рухнет в одночасье. И несправедливость будет сурово покарана; не сдобро- вать тем, кто, слепо и тупо выполняя чьи-то указания, выслуживаясь, стряпал дутые дела и штамповал нелепые обвинения..,»; Там же — «...Прошкин опять открыто хамил... Я (Сороко) ни разу за все наши долгие “свидания” даже в бреду не позволил себе назвать его юристом, стражем законности, просто — человеком»;
на стр. 210 — утверждения Сороко, что Прошкин и в Верховном суде Латвии влиял на исход дела, что и в Риге «Прошкин с компанией правят бал»;
на стр. 211-212 — утверждения Сороко, что Прошкин и государственный обвинитель Мартинсон Э. Э. воздействовали на Верховный суд Латвии;
на стр. 214 — где автор указывает, что сообвиняемый Сороко — Журба А. П. — был психологически сломлен Прошкиным во время следствия, «...опустил руки, похоронил сам себя, усложнил и без того трудную защиту перед предвзятым обвинением к нам»;
на стр. 225 — утверждения Сороко, что обвинения, предъявленные ему, были «...надуманы, притянуты, как говорят, “за уши”, и стоит только отбросить заданность, тенденциозность и грубую фальсификацию, как станет ясно, что заключение (обвинительное) составлено вопреки всем нормам процессуального и уголовного права»;
на стр. 227-228 — Прошкин Л. Г. и члены его следственной группы, как утверждает Сороко, незаконными методами «обрабатывали» свидетелей и потерпевших с целью получения от них угодных показаний;
на стр. 229 — Прошкин Л. Г. и гособвинитель Мартинсон оказывали давление на председательствующего на процессе — члена Верховного суда Латвии Кабанова. Прошкин «приписал букет» надуманных обвинений и другим обвиняемым. Обвинительное заключение, составленное Прошкиным, «абсурдно»;
на стр. 230 — измышления Сороко В. И. о том, Прошкин Л. Г. в своих интересах пытался поссорить обвиняемых, «столкнуть лбами» бывших прокурорских работников и бывших сотрудников МВД. Тем самым он (Прошкин) хотел заставить их «бороться не столько за правду, сколько за спасение собственной шкуры». Там же — доказательства, собранные группой под руководством Прошкина, — «липа»;
на стр. 231 — следствие (Прошкин) продолжало, «...грубо нарушая УПК, активно “давить” на суд», «...на свет Божий, сквозь паутину и грязь, вылезли “уши Прошкина” и его бригады...»;
на стр. 232 — «...Процесс явно не укладывался в прокрустово ложе, сварганенное Прошкиным. Как ни старался прокурор Мартинсон усеченными выдержками из протоколов, давлением на свидетелей “подкормить” дышащее на ладан дело, подтянуть его к выводам обвинения, с каждым днем становилось все более ясным, что, как говорят, “факир был пьян, и фокус не удался...”. Так называемые улики, собранные против нас, на поверку оказались плодом больной фантазии следствия, облеченной тем не менее в одежды справедливости. Не находили доказательства обвинения в предвзятости к Адамову, недоказанными оставались выводы о моральном и тем более физическом насилии. Вот-вот должен был сработать эффект бумеранга — дело оборачивалось против его нечистоплотных создателей...»;
на стр. 234 — Прошкин Л. Г. «давил» на судью Кабанова; на стр. 236 — Прошкин Л. Г. «нашпиговал» потерпевшего Адамова, т. е. научил его, какие ложные показания нужно давать на суде;
на стр. 237-238 — «...Конвейер судебного заседания работал с перебоями. Сценаристы и режиссеры показательного спектакля на поверку оказались дилетантами, им явно не хватило профессионализма. Вернее, они были профессиональными фальсификаторами — этого от Прошкина и компании отнять нельзя, но на процессе даже нам, подсудимым, было временами неловко за столь дремучее, в духе Вышинского, юридическое невежество, какую-то патологическую злобу. Как и в 1937-м, законность служила фиговым листком, за которым следственная группа творила явное беззаконие. Вопреки канонам юриспруденции, Прошкин и сотоварищи продолжали собирать на них (обвиняемых) компромат даже в ходе судебного разбирательства; проводили допросы “нужных” свидетелей, обрабатывали их, затем отправляли в Ригу. Это была своеобразная, причем неприкрытая, подпитка позиций обвинения, прокурора Мартинсона, аргументы которого таяли с каждым днем, не находя подтверждения в суде. Все эти действия нагло попирали Уголовно-процессуальный кодекс, ибо следователь, составив обвинение и отдав его прокурору на утверждение, не имеет права влиять на дальнейший ход дела. Но Прошкин, Мартинсон да и судья Кабанов, на глазах которого творилось явное беззаконие, шли ва-банк, на карте стояла их карьера. Они были запрограммированы только на наше осуждение, а ради достижения такой “высокой” цели все средства были хороши. Все это было настолько очевидно, делалось столь открыто, что мы, оказываясь в одном боксе накануне суда или во время перерыва, всерьез задумывались, как раскрыть этот преступный сговор...»;
на стр. 240 — говоря о потерпевших Гиреве и Мотыленке, Сороко утверждает, что Прошкин и его следственная группа использовала в своих «корыстных» интересах их лживые показания;
на стр. 242 — «...Прошкин собрал их пятерых (обвиняемых) под крышку одного дела специально, чтобы придать ему размах, масштабность. Был у него и примитивный, грубый расчет: чем больше подельников, тем легче занести вирус раздора и в этой мутной воде попытаться выловить рыбку...»; — утверждения Сороко В. И., согласно которым Прошкин Л. Г. руководил гособвинением. В вопросе о времени допроса потерпевшего Адамова у него «на поводу» пошел и судья Кабанов. Прошкин в результате «получил позиционное преимущество»;
на стр. 243 — обвинение Прошкина в неблагоприятных для себя показаниях потерпевшего Адамова: «...Уже с первых его слов стало ясно, что Прошкин поработал основательно. Адамов нарисовал прямо-таки ужасающую картину издевательств над ним... Повторяя этот заученный на репетициях монолог, Адамов вопросительно и тревожно поглядывал на прокурора, будто сверяя, по заданной схеме он говорит или отклоняется от сценария..., забыв, наверное, что написано на шпаргалке, и оставшись без суфлера — Прошкина, растерянно умолкал, тужась припомнить, какую еще “неопровержимую” ему следует обнародовать...»;
на стр. 244 — опять о том, что Прошкин «руководил» показаниями Адамова в суде, заставляя его оговаривать подсудимых;
на стр. 245 — рассуждения Сороко В. И. о том, что Прошкин Л. Г. руководил судебным процессом в Верховном суде Латвии: «...По нашей оценке, Прошкин, Мартинсон и Кабанов ждали от Адамова большего. Пусть читателей не удивляет мое постоянное напоминание о Прошкине. На процессе его не было, но огромная тень каждодневно висела над столом судей, казалось, что он находится за кулисами или в суфлерской будке, дает руководящие указания...»;
на стр. 250 — продолжение измышлений Сороко о воздействии Прошкина Л. Г. на Верховный суд Латвии: «...Будь Кабанов непредвзят тым, не чувствуй над собой все той же тени Прошкина, он давно завернул бы дело на доследование или вовсе прекратил его...»;
на стр. 252-254, 257-260 — описание Сороко В. И. как Прош-1 кин Л. Г., обрабатывая в своих «преступных» целях общественное мнение, «организовал» публикации о судьбе Адамова и о его мучителях в «Литературной газете»;
на стр. 262-263 — измышления Сороко, что Прошкин Л. Г. умышленно скрыл хищения, совершенные Адамовым, и тем самым сам совершил преступление;
на стр. 264 — утверждения Сороко В. И. о том, что государственный обвинитель, работник прокуратуры Латвии Мартинсон в суде выступал «...как доверенное лицо следователя Прошкина, он ничтоже сумняшеся повторил обвинительное заключение, состряпанное тем...»;
на стр. 271 — утверждения Сороко В. И. о том, что Прошкин и следственная группа «туфту гнали», «подкладывали свинью» и корреспонденту «Литературной газеты» Гамаюнову И. Н.;
на стр. 277 — рассуждения Сороко В. И. о том, что судья Кабанов по подсказке следователя Прошкина содействовал помещению его (Сороко) в одной камере вместе с сообвиняемым Кирпиченком для того, чтобы между ними возник конфликт, который можно было бы использовать в суде;
на стр. 281 — утверждения Сороко В. И. о том, что встреча с подсудимыми корреспондента «Литературной газеты» Гамаюнова была «...последней попыткой группы Прошкина расшатать наши (обвиняемых) позиции накануне написания приговора. Гамаюнову была отведена роль троянского коня, засланного в наш лагерь. Но мы разгадали маневр противника, и он был вынужден ретироваться без ощутимых трофеев. Так же не солоно нахлебавши, покинул “поле боя” и некто Игорь Новиков...» — один из сокамерников Сороко и Кирпиченка;
на стр. 285 — рассуждения Сороко В. И. о «засланном» Прошкиным к ним в камеру Игоре Новикове;
на стр. 311-312 — объяснения Сороко В. И. задержки с написанием и оглашением приговора: «...Прошкин с Кабановым над ними (подсудимыми) издеваются. Приготовились падаль клевать, надеются, что мы загнемся здесь... Гестаповцы и те гуманнее были: к стенке — так к стенке. А эти же корчат из себя блюстителей права, а сами поджаривают на медленном огне..>;
на стр. 329 — утверждения Сороко В. И. о том, что Прошкин Л. Г. умеет работать «только нахрапом, только обманом, только фальсификацией» и поэтому обязательно «в тюрьму сядет», как и член его группы — следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Республики Беларусь Суханов В. Ф.

3. В книге «SOS: спасите наши души» —
на стр. 5-6 — рассуждения Сороко В. И.: «...Обвинения против меня и моих коллег были явно надуманными, тенденциозными. Следствие по их делу велось необъективно, причастность Михасевича к убийству Кацуба не доказана. Но Прокуратура бывшего Советского Союза, отстаивая честь мундира перед ЦК КПСС, устроила настоящий погром правоохранительных органов Витебщины и Белоруссии. В числе жертв этого произвола был и я». Ну а Прошкин, руководивший следственной группой, расследовавшей дело по обвинению Сороко и других, был, конечно, одним из организаторов «этого произвола»;
на стр. 54 — «...в середине января 1987 года я (Сороко) все еще продолжал читать материалы своего уголовного дела — следователь Прошкин размахнулся широко, собрал против него все мыслимые и немыслимые улики, пытаясь любыми средствами добиться желаемого результата: “впаять” мне обещанные воСемь-девять лет...».

4. В книге «Оставь надежду» —
на стр. 75 — утверждения Сороко В. И. о том, что следсгвеннная группа, которую возглавлял Прошкин Л. Г., вела себя по отношению к нему (Сороко) «...крайне непорядочно, и верить в объективность рассмотрения дела не приходится; они ищут малейшую зацепку, любой повод, чтобы доказать, что он (Сороко) жестокий, с садистскими замашками человек...»;
на стр. 240,246 — утверждения Сороко В. И. о том, что следственная группа под руководством Прошкина Л. Г. и особенно он сам «преступно извратили подход к расследованию» его дела. «...Обвинительное заключение, как и материалы дела, были грубо сфабрикованы, показания свидетелей спекулятивно ограничены, что искажало их смысл, но способствовало целенаправленной подгонке всех доказательств под обоснование моей виновности...»;
на стр. 269 — говоря о работе следственной группы, которой руководил он (Прошкин), Сороко всячески их (следователей) порочит, оскорбляет их человеческое достоинство и профессиональную честь, не гнушаясь откровенной ложью: «...Как забыть следователей, знавших, что наше дело — дутое, но наплевавших на совесть и честь и сделавших из нас преступников, выполняя задание ЦК и Генерального прокурора. Законными методами достичь поставленной перед ними цели было практически невозможно. И в ход пошли фальсификация, подтасовка фактов, уговоры свидетелей и угрозы им. Не было только одного — порядочности и объективности... ...Кстати, и в группе Прошкина не все соглашались с его методами, протестовали. Кто уходил по собственной инициативе, не желая замараться, иных заменял шеф, чтобы не выбивались из упряжки. Нечистоплотность и непорядочность, присущие Прошкину, и составляли тот моральный фон, на котором происходило все следствие. Рыба гниет с головы — вот и творилось беззаконие...».

5. В книге «Бывшие сотрудники» —
на стр. 42 — «...Что следователи прокуратуры нечистоплотны, это я испытал на собственной шкуре...» — суждение Сороко В. И.;
на стр. 50 — утверждения Сороко В. И. о том, что следователи, которые расследовали «его» дело — необъективные, нечестные люди и в результате этого он вынужден был находиться в местах лишения свободы, а они «...на свободе процветают и посмеиваются... Подонки они, а не люди...».

Признать не соответствующими действительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию Прошкина Леонида Георгиевича сведения, связанные с описанием его внешнего вида, физических данных, человеческих качеств, изложенных ответчиками в книге 2-й «Витебское дело или двуликая Фемида», а именно:
на стр. 39 — «...Массивную фигуру Прошкина издали увидел еше в коридоре. Ненатуральная для его комплекции суетливость, бегающий взгляд, который ему (Сороко) не удавалось поймать...»; %
на стр. 41 — «Никому из врагов, разве что Прошкину, не пожелает он (Сороко) пережить такие страшные, мучительные минуты...»;
на стр. 42 — «...Мне хотелось побольнее уколоть жирного борова, сидевшего напротив, показать, что и я не лыком шит...»;
на стр. 43 — «...Тяжелый взгляд (Прошкина) будто гипнотизировал медика...»;
на стр. 44 — «...Он (Прошкин) навис надо мною тяжеленной глыбой, и мне стало страшно — такой, не задумываясь, раздавит и даже не заметит...»;
на стр. 48 — «...Пусть тогда не спят ночами Прошкин, прокурор и вся их компания, пусть их мучают угрызения совести, им предстоит нести клеймо злодеев...» ...Подонки повстречались на моем пути. Им вторит негодяй Прошкин...»;
на стр. 77 — «...Не успели мы сказать и несколько фраз, как вошла элегантная женщина. Следователь (Прошкин) с неожиданной для его слоновьей фигуры прытью бросился ей навстречу»;
Стр. 78-79 — «...Мой отпор ему и Прошкину, видимо, озадачил Адамова. Он притих, нервно закурил, и я смог, сам успокоившись, разглядеть его получше. Щеки округлились, вид самодовольный, сытый... Чем-то напоминает Прошкина, вдруг пришло мне на ум. Хотя и совсем разные, но что-то общее есть. Может, откормлен- ность...»;
Стр. 80 — «...Вы подтверждаете все вышесказанное? — выжидательно уставился на меня сквозь выпуклые стекла очков Прошкин, автоматически поправляя оправу на переносице, хотя она плотно сидела на мясистом носу...»;
Стр. 88-89 — «...Без особой надежды на успех Прошкин все-таки провел еще один допрос, скорее для проформы. Держался на этот раз он уверенно, самодовольство так и перло из него...» «... — Да, сейчас ваш верх (слова Сороко, обращенные к Прошкину), пинаете меня, как вам заблагорассудится. И ниже пояса бьете — ведь рефери на ринге из вашей команды. Но ничего, еще не вечер... Отрыгнутся вам мои муки, даст Бог и вы баланды похлебаете... Как слон в посудной лавке, крошите и топчете все без разбора...»; ... — Не торопитесь, посидите, отдохните, наберитесь сил. Зачем горячку пороть? — Прошкин прямо-таки купался в своем могуществе. Сытая физиономия лоснилась, глаза за толстыми стеклами очков жмурились, будто у кота, поймавшего мышь, толстые пальцы лениво разминали сигарету...»;
Стр. 91 — «...На двери кабинета, куда меня привели, красовалась цифра 13. “Прошкину другого и не положено”, — успел подумать я и в самом деле увидел его бычью фигуру»;
Стр. 94 — «...Голос Прошкина грохотал в кабинете, его лицо побагровело, казалось, его вот-вот хватит удар или он сомнет меня в лепешку. Закурив, он немного сбавил пар, отдышался и произнес совсем другим тоном...»;
Стр. 95 — Сороко, обращаясь к Прошкину: «...Паркетная грязь, это Ваша привилегия, но только я ей не завидую... У вас, наверное, тоже где-нибудь “волосатая” рука есть? Ведь в Москву, в Прокуратуру Союза просто так не попадешь?...»;
Стр. 111 — Сороко, обращаясь к Прошкину, обзывает его «бездушным роботом»;
Стр. 112 — «...Эту отрепетированную, видимо, заранее тираду Прошкин произнес традиционным прокурорским тоном. Наверное, он представлял себя в зале Верховного Суда, на трибуне, и что внимают ему многие сотни людей. Громоподобный голос, огромная фигура, обкатанные безликие слова — он и вправду олицетворял собою в те минуты все наше правосудие, перед которым человек с его правами и интересами — ничто, главное — охрана системы, которой верно служит советская Фемида...»;
Стр. 116-117 — «...Ткнули Прошкина и его подручных в собственное дерьмо. Дурно пахнет Ваша стряпня, господа...» «...У меня язык отнялся, когда контролер привел на допрос, открылась дверь и я увидел жирную физиономию своего врага...» «...Минует кошмарное время, выйду на волю. Встречусь с этим питекантропом, обязательно встречусь... Найти, плюнуть в жирную харю...»;
Стр. 118-119 — «...Я ни разу за все наши долгие “свидания” даже в бреду не позволил себе назвать его юристом, стражем законности, просто — человеком. Простите за грубость, даже нужду справлять с ним рядом было бы для меня противно...»;
Стр. 231 — «...На свет Божий, сквозь паутину и грязь, вылезли “уши” Прошкина и его бригады. Впору было закрывать н^ше дело и начинать новое, по обвинению сегодняшних обвинителей...»;
Стр. 237 — «...Было временами неловко за столь дремучее, в духе Вышинского, юридическое невежество, какую-то прямо патологическую злобу...» — это говорится о Прошкине и его следственной группе;
Стр. 245 — «...На процессе его не было, но огромная тень (Прошкина) каждодневно висела над столом судей...»;
Стр. 250 — «Хотелось разбить ненавистную электрическую лампочку, не дающую уснуть, выломать решетки, разнести вдребезги тяжелую дверь, добраться до проклятого Прошкина и его подручных, разорвать их в клочья. Я зримо представил, как отвисает его тяжеленная челюсть, как падают от испуга очки, как дрожит огромная рука, как он судорожно глотает воздух, как пытается что-то сказать, но слова застревают в воздухе...»;
Стр. 311-312 — «...Это Прошкин с Кабановым над нами издеваются. Приготовились падаль клевать, надеются, что мы загнемся здесь... Гестаповцы и те гуманнее были: к стенке — так к стенке. А эти же корчат из себя блюстителей права, а сами поджаривают на медленном огне...».
Обязать Минское агропредприятие «Ранет-92» и Сороко Валерия Илларионовича опубликовать опровержение указанных выше сведений, признанных судом не соответствующими действительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию Прошкина Леонида Георгиевича, в следующих средствах массовой информации: в газетах «Советская Белоруссия», «Белорусская Нива», «Звязда», «Рэспублша», «Фемида», «Знамя юности», «Вечерний Минск», «Добрый Вечер», «На страже» в газетах Российской Федерации: «Известия», «Труд», «Советская Россия», «Российская газета», «Сегодня», «Литературная газета», «Независимая газета», «Новая газета», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Московские новости», «Аргументы и факты», «Совершенно секретно», «Щит и меч» — в срок до 1 мая 1996 года.
Обязать Минское агропредприятие «Ранет-92» и Сороко Валерия Илларионовича наряду с опровержением указанных выше сведений в тех же средствах массовой информации принести извинения Прошкину Леониду Георгиевичу в тот же срок.
В возмещение причиненного Прошкину Леониду Георгиевичу морального вреда взыскать в его пользу с Сороко Валерия Илларионовича 165 000 000 (сто шестьдесят пять миллионов) рублей Национального банка Беларуси, с Минского агропредприятия «Ранет-92» — 200 000 000 (двести миллионов рублей.)
Взыскать госпошлину в доход государства с Сороко Валерия Илларионовича 16 500 000 (шестнадцать миллионов пятьсот тысяч) рублей, с Минского агропредприятия «Ранет-92» — 20 000 000 (двадцать миллионов рублей.)
Взыскать с Минского агропредприятия «Ранет-92» и с Сороко Валерия Илларионовича в пользу Прошкина Леонида Георгиевича возврат госпошлины по 16 800 (шестнадцать тысяч восемьсот) рублей с каждого.
В остальной части Прошкину Леониду Георгиевичу в иске к Минскому агропредприятию «Ранет-92», Сороко Валерию Илларионовичу о защите чести и достоинства, возмещении морального вреда — отказать.
Решение может быть обжаловано в Мингорсуд через райсуд в течение 10 суток.

Председательствующий И. КРОТ
Народные заседатели В. БОРИСЕНКО, В. САВКОВА