В советские времена низкий нравственный уровень можно было оправдать страхами, идеологией, репрессиями. В нынешним человеке мы, очевидно, имеем дело с принципиально другим отношением к стыду и совести. Появились новые требования к ним, новые, куда более заниженные уровни стыда и совести, и они считаются нормальными.
Вот поголовное бесстыдство чиновников, для которых любые законы определяются степенью взяткоёмкости.
Вот олигархи, которые захватили народные достояние лесов, недр, земель, жилья и получили миллиарды – за что? Они ничего не изобрели, ни открыли ни в науке, ни в экономике, ни в производстве, ничего не дали обществу. Тем не менее стали владельцами огромных состояний, в основном по праву захватчиков, «оккупантов».
Вот депутаты всех уровней добиваются своих мандатов с помощью пустых обещаний, лжи, обмана.
В стране повсеместно воцарились культ денег и воровства.
Телевидение на всех каналах заботится не столько о просвещении, не о воспитании, сколько о рекламе, рейтингах ради своих доходов.
В последние годы своей жизни Дмитрий Сергеевич Лихачёв упорно возвращался к проблеме совести. Он с печалью видел, как она перестаёт быть мерилом нравственности, как Россия становится страной без стыда и совести.
После замечательного русского философа Владимира Соловьёва Лихачёв, пожалуй, единственный, кто так настойчиво занимался категорией совести.
Соловьёв считал, что совесть есть развитие стыда. Должен быть стыд, нет стыда – тогда совесть молчит.
Стыд был первым человеческим чувством, которое отличило человека от животных. Можно считать, что человек – животное «стыдящееся». Господь обнаружил первородный грех Адама и Евы по тому, как они устыдились своей наготы. И изгнал их из рая.
Человек постепенно начинал понимать, что «должно по отношению к людям и богам», и тогда инстинкт стыда стал превращаться в голос совести, то есть Адам и Ева устыдились совершенного, и этот стыд заставил их прикрыть себя фиговыми листьями, и был первым голосом совести.
Лихачёв сумел развить это положения, дополняя его ролью памяти. Он показывал, как память формирует совесть. Без памяти нет совести, память сохраняет наши грехи, память семейная, культурная, народная питает совесть, требует от неё. Она побуждает совестливость отношения к старшим, к друзьям, родным. Вспоминает, правильно ли мы жили, хорошо ли обращались со своими родными. Позднее наше раскаяние – это работа памяти, которая тревожит совесть…
… Лихачёв обращал наше внимание на некоторые на некоторые особенности совести.
«Совесть противостоит давлениям извне. она защищает человека от внешних воздействий!» И в самом деле, к человеку порой может достучаться только совесть, внутренний его голос, он куда действенный, чем бесконечные призывы, пропаганды учителей, воспитателей, даже родителей.
«Поступок, совершённый целиком по совести, – это свободный поступок».
Я спрашиваю себя: а зачем человеку придали (навязали) эту самую совесть, ведь никто не мешает отмахнуться от неё, какой от неё прок, если она не приносит никаких выгод, если не даёт человеку преимуществ ни для карьеры, ни материальных? Благодаря чему она существует, совесть, которая грызёт и мучает, от которой порой не отвяжешься, не отступишься откуда рна взялась? На самом деле в течение жизни мы убеждаемся, что она исходит из глубины души и не бывает ложной. Она не ошибается. Поступок по совести не обесценивается, не приводит к разочарованию…
Даниил Гранин